В безвременье всегда ветер. Я себе представила, что окружающие меня стены стали прозрачными, и перед мысленным взором так оно и стало.Второе зрение начало крепнуть, и ощущение, будто я снаружи, росло, пока ментальный пейзаж за стенами церкви не стал так же реален, как кухонный стол, невидимый, у меня под пальцами. Закрыв глаза, чтобы отключить обычное зрение, я глянула мысленным взором, через несуществующую кухню. Ник вообще пропал, а память о стенах церкви выцвела в едва заметные серебристые меловые линии. И сквозь них виден был окружающий ландшафт.Здесь было что-то вроде парка, и горящее красное зарево отражалось от подложки облаков там, где должен стоять Цинциннати, спрятанный за чахлыми деревьями. Все знали, что у демонов есть собственный город, построенный на тех же лей-линиях, что и Цинциннати. Деревья и прочая растительность светились тем же красноватым светом, и хотя ни ветерка не шелестело в липе за кухней, ветви низкорослых деревьев безвременья мотались на том же ветру, что шевелил мне волосы. Есть такие, кто ловит кайф от несовпадений реальности и безвременья, но мне это чертовски неуютно. Когда-нибудь я пойду к Кэрью-Тауэр и посмотрю на изломанный, светящийся город демонов своим вторым зрением. У меня ком свернулся в животе. Ага, как же. Разбежалась я туда идти. Мой взгляд привлекли белые, почти светящиеся надгробья кладбища. Они – да еще луна – вроде бы только и существовали без красного сияния, неизменные в обоих мирах, и я подавила дрожь. Лей-линия крупным красным мазком лежала к северу на высоте человеческого роста над надгробиями. Линия небольшая – меньше двадцати ярдов, как мне показалось, – но настолько мало использованная, что казалась сильнее даже той огромной лей-линии, на которой стоял университет.Зная, что Ник наверняка тоже смотрит своим вторым зрением, я протянула собственную волю и коснулась этой ленты силы. Меня пошатнуло, глаза зажмурились крепче, пальцы сильнее сжали край стола. Пульс запрыгал, дыхание участилось.– С-супер! – шепнула я, решив, что льющаяся в меня толчками сила кажется мощнее, чем была в прошлый раз.Я стояла пассивно, а поток стремился внутрь меня, пытаясь уравнять наши силы. Пальцы покалывало, ступни заныли, пока поток омывал мои теоретические конечности, зеркально отражавшие реальные. Наконец возникло равновесие, и часть энергии стала вытекать из меня обратно в лей-линию. Как если ни меня включили в какую-то схему, и проходящая через меня и линия оставляла накапливающийся заряд, от которого мне казалось, что я чем-то вымазана.Связь с лей-линией пьянила, и я, не в силах больше держать глаза закрытыми, распахнула их. Моя захламленная кухня сменила серебристые контуры. От дезориентации кружилась голова, и я попыталась согласовать мысленный взор с обычным зрением, используя их одновременно. Мысленным взором Ник не виден, но в обычном зрении он может стать темнее из-за теней, которые ложатся на него в мире второго зрения. У некоторых людей этих теней вообще нет, но я готова была ручаться, что Ник не окажется из таких. Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как вытягивается у меня лицо.Его аура была обрамлена черным. Это не обязательно плохой признак, но указание в неприятном направлении. Узкая фигура Ника казалась изможденной, и где раньше его книжная мина придавала ему ученый вид, сейчас в ней читались тоны опасности. Но потрясла меня черная круглая тень на левом виске. Именно там оставил свою метку демон, от которого Ник меня спас, и это было как долговая расписка, которую Нику предстоит когда-нибудь оплатить. Я тут же глянула на свое запястье.На коже был лишь обычный выпуклый шрам в форме круга, пересеченного линией. Но это не значило, что Ник там не видит ничего другого. Подняв руку, я спросила:– Он светится черным?Ник мрачно кивнул, и его обычный вид стал проступать сквозь тот угрожающий по мере того, как ментальное зрение мое слабело под натиском обычного.– Это метка демона? – спросила я, поглаживая запястье пальцами. Я ничего черного не видела, но мне же и собственная аура не видна.– Да, – тихо сказал он. – А тебе кто-нибудь говорил, что когда ты каналируешь лей-линию, у тебя вид… гм… совсем другой?Я кивнула, чуть покачиваясь от борьбы двух реальностей. «Совсем другой» – это лучше, чем «страшный, как смерть», как однажды выразилась Айви.– Не хочешь выйти из круга? Я его еще не замкнула.– Нет.Мне тут же стало лучше. Правильно замкнутый круг не может разомкнуть никто, кроме его создателя. Ник не боялся оказаться в ловушке со мной, и это проявление доверия было очень приятно.– Ладно, тогда поехали.Сделав глубокий ровный вдох, я мысленно передвинула узкую канавку соли из нашего измерения в безвременье. Мой круг резко дернулся, шлепнув по коже как отпущенная резина. Я вздрогнула, когда соль мигнула и исчезла из существования, сменившись равным кольцом безвременья. Волна покалывания в позвоночнике была ожидаемой, но каждый раз заставала меня врасплох.– Терпеть не могу, когда оно это делает, – сказала я, глядя на Ника, но он уставился на мой круг.– Ух ты! – выдохнул он в восхищении. – Посмотри вот на это. Ты знала, что так будет?Я проследила за его взглядом – он смотрел на свечи, – и у меня отвисла челюсть. Свечи стали прозрачными. Языки пламени все еще дрожали над ними, но зеленый воск пылал совершенно неземным сиянием.Ник слез с табурета, осторожно обходя стол, чтобы не затмить круга. Он нагнулся к свече, и я дико испугалась, когда он протянул к ней палец.– Нет! – завопила я, и он отдернул руку. – Понимаешь, я думаю, они с этой солью перешли в безвременье, и я не знаю, что будет, если их тронуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143