— Ва-ва-ва... — сказал Мертвечук и сел в сугроб.— Готов к испытаниям? — поинтересовался пребывающий в прекрасном настроении браток и подмигнул группе сопровождения в лице Горыныча.— А-а, это... — вымолвил бизнесмен и уронил мобильный телефон в снег.— Чо-то он, блин, бледный какой-то, — засомневался Горыныч. — На Шумахера не похож...— Щас будет похож! — отрезал Паниковский и показал коммерсанту заранее припасенный мотоциклетный шлем. — Всасываешь? Краш-тест по полной программе, с защитой пилота.— Я никуда не пойду! — взвизгнул Мертвечук.— Правильно, не пойдешь, а поедешь, — согласился Алексей Кадиашвили. — Делов на три минуты...Бизнесмен попытался отползти назад, но Горыныч наступил ему на полу дубленки.— Не балуй! — строго сказал Паниковский, вытаскивая из кармана пальто рулон скотча.Через четверть часа обмотанный изолентой Мертвечук был закреплен на водительском месте красного японского внедорожника, который, в свою очередь, расположился на эстакаде по центру двора. Горыныч подергал ремень безопасности, проверил стоящий в нейтральном положении рычаг коробки скоростей, захлопнул дверцу и спрыгнул на асфальт.— Готово.Паниковский вымерял шагами расстояние от эстакады до бетонного столба, в который должна была впечататься «хонда», и насупился.— Тридцать метров.— И чо? — не понял коллега.— Разогнаться как следует не успеет...Бизнесмен помотал головой в шлеме и что-то промычал.Братки немного помолчали, обдумывая соответствие условий задуманного испытания строгим европейским нормам безопасности, и пришли к выводу, что в России трудно достичь идеала.— Фигня! — резюмировал Горыныч. — Если нормально толкнуть, километров сорок наберет.— Само собой, — согласился Паниковский.— Эй, иди сюда! — Даниил поманил пальцем жмущегося у ворот сторожа. — Будешь судьей на финише.— Справлюсь ли? — опасливо спросил дедок.— Без базара, — Горыныч вручил сторожу секундомер. — Засечешь время с момента нашего толчка до удара о столб. И пальто подержишь. Ясно?Старенький охранник обреченно кивнул.Братки разоблачились, оставшись в джинсах и свитерах, подошли к заднему бамперу «хонды» и синхронно положили ладони на внедорожник.Связанный изолентой коммерсант что-то невнятно выкрикнул из-под шлема.— На счет три, — сказал Паниковский. — Раз... два... три!Вздулись бугры мышц, стоящая у панорамного окна автосалона толпа сотрудников охнула, и маленький джип сорвался с эстакады, буквально брошенный вперед толчком двух здоровенных братанов.Спустя три секунды внедорожник с грохотом влетел в столб.Лобовое стекло треснуло, левую дверцу вырвало с мясом, и из автомобиля неожиданно выпало водительское кресло вместе с испытателем. С шуршанием раскрылась подушка безопасности пассажира, искореженная «хонда» отскочила назад, подпрыгнула на припорошенном снежной крошкой ледяном бугре, развернулась вокруг своей оси и остановилась.Разбитый радиатор выпустил облако пара.Дешевая подделка под магнитолу «Kenwood», которыми прижимистый Мертвечук снабжал в качестве «подарка от фирмы» все продаваемые автомобили, внезапно ожила. Из динамиков раздался удушливый хрип, затем бодрый голос диктора радиостанции «Азия-минус» заявил: «Государственная Дума России приняла очередную поправку к Гражданскому кодексу. Теперь за три грубых нарушения правил дорожного движения в графу “национальность” паспорта нарушителя записывается “еврей”...»Паниковский просунул руку в салон джипа, ударом ладони выключил магнитолу и визуально оценил последствия лобового удара.— Опять, блин, двадцать пять. Не, ну ты глянь, чо за лабуда! Водитель, что, в бронежилете сидеть должен? Совсем узкоглазые страх потеряли.Горыныч мрачно кивнул, соглашаясь с мнением коллеги о крайне низком уровне изготовления японского автомобиля.Мертвечук вместе с креслом заворочался на земле, пытаясь освободиться от привязного ремня.— Живой, — Паниковский радостно ткнул пальцем в шофера-неудачника.— Ясный перец! — прогудел Горыныч. — Он же, блин, в шлеме. * * * Рыбаков-старший нацедил себе еще чашечку заварки и вновь уселся на табурет.— Идиотов везде хватает. Возьмем, к примеру, наш музей, — после ухода на заслуженный отдых Александр Николаевич не работал ровно три дня. Затем ему стало скучно, и он устроился старшим научным сотрудником в Исаакиевский собор, где время от времени пугал привыкших к безделью архивариусов и экскурсоводов своими инициативами, вроде предложений о поиске и дальнейшей реализации на «черном» рынке массивной золотой пластины, заложенной при строительстве собора под одной из колонн. Техническое осуществление проекта, включая разработку в домашних условиях разъедающего гранит соединения, Рыбаков-старший брал на себя. — Казалось бы, культурное учреждение... Так вот. Подходит ко мне один из местных, придурков, не буду говорить кто, и говорит — я, мол, весь иконостас обшарил, нашел только Деву Марию и Иисуса. «И что? — спрашиваю. — Чего тебе еще надо?» А он глазенки вылупил и интересуется — где, мол, изображения остальных детей? Представляешь? Деву Марию в матери-героини записал! Месяц братиков и сестричек Иисуса искал!— Полный кретин, — согласился Денис. — И что ты ему ответил?— Ничего, — Александр Николаевич почесал верхнюю губу. — Ему ведь, как ни объясняй, не поможет... Библию он не читал, в научно-теологических вопросах — профан.— А зачем ему родственники Христа потребовались?— Статью хотел написать в журнал Министерства культуры. Мол, все в основном о личности Иисуса рассуждают а следует обратить внимание и на остальных. Видимо, он считает, что кто-то из апостолов приходится Христу единоутробным родственником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100