Она жила на квартире в Каннах и редко приезжала в Швейцарию. Она была на два года старше Пинкаса, и у них не было детей. Кажется, жизнь ее после развода протекала довольно грустно. Возможно, она любила его и не хотела жить порознь. Да и он всегда говорил всем, что его жизнь посвящена только ей. И наконец, он вечером каждого четверга вылетал в Ниццу, чтобы провести с ней уик-энд.
Впрочем, теперь выяснилось, что она была вовсе не из Аргентины.
Напротив, она родилась неподалеку от Лозанны, где до сих пор живет ее семья. И оказывается, они встретились, когда она работала барменшей в местной забегаловке.
И никто не может понять, зачем ей понадобился весь этот аргентинский маскарад. Но главное, что почти все или верили ей, или делали вид, что верят.
Вот что произошло в ту неделю, которая началась 2 июня 1980 года.
Один из служащих женевского «Банк де Пари е де Пэи-Ба» производил очередную проверку документов и заметил, что его пальцы испачканы типографской краской. Он присмотрелся к смазанным цифрам и увидел, что это банковские документы Санитарного управления армии США. «Как странно! — подумал он. — Неужели американцы так некачественно печатают свои документы? По идее типографская краска на государственных бумагах США не должна смазываться. Может, следует об этом кому-нибудь сказать?»
И он доложил об этом своему начальнику.
Начальник позвонил в отделение банка в Вашингтоне и попросил раздобыть какую-нибудь информацию о Санитарном управлении армии США.
Из вашингтонского отделения банка позвонили в Пентагон, где им ответили: «Какое еще Санитарное управление?»
Вот так он и засыпался. Только из-за того, что употреблял бумагу и краску не лучшего качества.
Руководство «Банк де Пари е де Пэи-Ба» не стало искать Пинкаса, чтобы разрешить свои сомнения, а обратилось непосредственно к прокурору.
Со своими огромными связями Пинкас должен был уже, скажем, к четвергу той недели узнать о происшедшем. Скорей всего, он и узнал, потому что начал вдруг ни с того ни с сего выплачивать свои просроченные займы и те, срок выплаты которых был уже не за горами. Несколько тысяч долларов туда. Несколько тысяч франков сюда. Он везде расплачивался наличными. Оглядываясь назад, можно предположить, что он как бы старался смыть со своего имени хотя бы часть вины.
Как теперь стало известно, в течение этой же недели Пинкас написал по меньшей мере шесть писем, в которых просил адресатов о прощении.
В пятницу 6 июня прокурор города Лозанна получил документ, обвиняющий Эли Пинкаса в мошенничестве и нарушении швейцарского банковского законодательства.
Прокурор был крайне озадачен. Сама мысль о том, что человек с такой репутацией, как у Пинкаса, может быть мошенником, казалась ему настолько невероятной, что в пятницу (а может быть, и в следующий понедельник) он лично позвонил Пинкасу и сказал: «Мне необходимо с вами увидеться». Говорят, что в ответ на это Пинкас рассмеялся. Встреча была назначена на следующую неделю.
Спустя некоторое время после звонка прокурора Пинкас в свою очередь позвонил двум своим друзьям, занимавшим высокие посты в местном банке, и попросил их о встрече.
Эта встреча состоялась в понедельник, 9 июня, на заводе компании «Соксил».
«Мне предъявлено обвинение», — сказал Пинкас.
Неудивительно, что друзья были тоже сражены наповал. Они стали спрашивать что и как, и Пинкас нехотя признался, что имели место некоторые «нарушения». «Совсем незначительные нарушения, — заверил он их. — Но все это ужасно неприятно».
Друзья хорошо знали и любили Пинкаса. Они согласились помочь ему. Но как ни крути они все-таки были банкирами, а банкиры ссужают деньги и им приходится в первую очередь заботиться о собственном кармане. В то время как один из них занялся проверкой банковских документов, чтобы выяснить, сколько же Пинкас должен, другой лично обратился к прокурору, рассчитывая, что его вмешательство поможет Пинкасу хотя бы сохранить доброе имя. Но к полудню понедельника все, кто был в курсе этого дела, уже понимали, что речь идет отнюдь не о «незначительных нарушениях».
На следующее утро Эли Пинкас был найден мертвым на вилле «Ла Жантильомьер», а Флоренс — в своей квартире в Каннах.
В швейцарской прессе дело Пипкаса прошло под кричащими заголовками «Мошенник — болгарский еврей».
Следует отметить, что он был не гражданином Болгарии, а гражданином Швейцарии. После переезда его семьи в Лозанну он принял швейцарское подданство и имел швейцарский паспорт.
Точно так же как он не был и евреем в полном смысле этого слова. В 1950 году он перешел из иудаизма в протестантство. Никто не знает, из каких соображений он это сделал — то ли. чтобы не иметь деловых затруднений, то ли он действительно верил в Христа. Важно, что последние двадцать пять лет своей жизни он официально являлся швейцарским протестантом.
Другое дело, что действительно был мошенником.
Когда полиция после его смерти посетила офис компании «Соксил», то оказалось, что он уничтожил большое количество документов. Он успел их опередить. Но даже из уцелевших документов было ясно, что подделанные им счета Санитарного управления армии США, счета армии ФРГ и гарантия на тридцать миллионов долларов от «Юнион свисс бэнк» были использованы в качестве поручительства для получения займов, общая сумма которых достигала трехсот — четырехсот миллионов долларов.
Выяснилось, что все поддельные счета и прилагавшиеся документы были напечатаны в Каннах. Владелец типографии, который выполнил эту работу для Пинкаса, заявил, что не знал, что он печатает. Ему было важно только то, что Пинкас всегда вовремя оплачивал счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124