— Не торопись. Я иду к послу. Ждите.
Через пятнадцать минут резидент вернулся, но инструкции при нем не было. Мы недоуменно переглянулись с консулом.
— Ты что, отдал ее перефотографировать? — спросил Серегин.
— Нет. Я оставил ее у посла, вернее, у его секретаря. Он срочно готовит ноту в МИД о том, что мы отмежевываемся от провокации в наш адрес и возвращаем пакет обратно датским властям.
По отмеченным фактам было сделано устное представление в письменной форме.
Ноту с пакетом повез нарочный, а мы, словно побитые, поехали по домам обедать. Через несколько дней в газетах появилось таинственное сообщение о том, что датской полицией арестован сержант объединенного штаба командования Северной группой войск НАТО при попытке передать секретный материал представителям одной из стран Варшавского блока. Сержанта ожидает военно-полевой суд.
Благодаря бездарному поведению начальства мы не только упустили из рук важную для страны информацию, но и подвели хорошего человека под монастырь. Вычислить сержанта при тотальной слежке за воротами консульства со стороны ПЭТ особого труда не составило.
Данный эпизод показывает, как осмотрителен должен быть офицер разведки с людьми, которые попадаются на его пути. Легко— или недомыслие может обернуться для них самым жестоким и драматическим образом.
Вообще должен отметить, что мне «везло» на заявителей. Особую категорию составляют люди больные, которые в условиях западной терпимости к ним как пчелы на мед слетаются на иностранные представительства и тоже предлагают там свои услуги. Распознать их новичку в дефиците времени не так просто. Есть такие формы шизофрении, которые требуют, по крайней мере, длительного общения с пациентом, прежде чем становится ясно, с кем имеешь дело. А если шизофреник еще и с образованием и с фантазией, то он может довольно долго морочить голову своими на первый взгляд «разведвозможностями».
Самые незатейливые из них раскрываются после двух-трех фраз. Один такой тип, например, приходил ко мне на консульский прием несколько раз и, представившись проживавшим в Финляндии потомком князя Юсупова, предлагал план поиска крупного клада, оставленного «предком» в одном из дворцов Ленинграда.
Но вообще с каждым из таких посетителей стоит все-таки хорошенько разобраться. И вполне нормальный человек на Западе может иметь такие причуды, что его легко принять за больного. Жизнь подсовывает иногда такие невероятные варианты, которые не может нарисовать в своей голове самый талантливый и изобретательный фантаст.
…Ноябрьским хмурым и прохладным утром в приемную консульского отдела зашел датчанин лет тридцати трех — ничем не примечательная личность в джинсовом костюме, если не считать, что обут был не совсем по сезону — на грязных от пыли пальцах красовались видавшие виды резиновые шлепанцы, или так называемые вьетнамки.
Одевается строго: пиджак, брюки, иногда водолазка.
«Вероятно, закаляется», — подумал я, устав уже чему бы то ни было удивляться в Дании.
Посетитель держался довольно уверенно, я бы сказал, с чувством собственного достоинства, которое, однако, резко диссонировало с его простецким внешним видом.
— Чем могу быть полезен? — произнес я дежурную фразу.
— Полагаю, что полезен могу быть вам я, — непринужденно ответил датчанин и занял место напротив.
— Каким же образом? — «Еще один чудак», — подумал я, почти не скрывая своего недоверия.
— Самым тривиальным. У меня есть деньги, в которых, как я понимаю, нуждается ваша страна.
— А с кем я имею дело?
— Можете называть меня Енсеном.
Луи холост (об остальном — ниже).
— Господин Енсен, и какой же суммой вы располагаете? — «Ну точно, шизофреник, играющий в спасителя человечества».
— Довольно крупной. Десятки миллионов крон.
— Вы миллионер?
— Не только «кроновый», но и многократный «долларовый».
— Вы не шутите?
— Отнюдь. Я являюсь главой фирмы закрытого типа, специализируюсь исключительно на финансовых операциях. Мои деньги, помимо Дании, хранятся на счетах в банках Цюриха, Лондона, Франкфурта-на-Майне.
— Вы достаточно молодой человек, господин Енсен, чтобы в датских условиях успеть стать богатым человеком. Как вам удалось сколотить свой капитал?
— Это длинная история. Я окончил в свое время финансово-экономическую школу и досконально изучил законы экономики. Постепенно я пришел к тому, что стал в состоянии отслеживать тенденции и конъюнктуру на рынках и биржах. Остальное — все дело техники. Мой главный инструмент — телефон.
— И большая у вас фирма?
— Если говорить о персонале, то в ней только я. Нужных специалистов и исполнителей для конкретного дела нанимаю в разовом порядке.
— Ну а какую примерно сумму вы хотели бы подарить Советскому государству?
— Хочу уточнить. Речь не идет о денежном подарке в чистом виде — это будет сделать довольно сложно. А вот оплатить какую-нибудь сделку Советского Союза на Западе я бы мог.
Новоявленный датский Савва Морозов стал меня интересовать. Неужели в наше время среди датчан могут быть такие люди?
— Скажите, пожалуйста, а почему вы хотите заниматься благотворительностью вместо того, чтобы пустить ваши капиталы на их приумножение?
— Деньги перестали интересовать меня. Я пришел к выводу, что было бы лучше всего поделиться ими с нуждающимися. В чистую благотворительность я не верю — сразу найдутся нечистоплотные люди, которые приберут мои деньги к рукам, а те, кто действительно нуждается в помощи, так и не дождутся ее.
— И вы хотите оказать финансовую помощь именно Советскому Союзу?
— Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129