Не лучше ли позволить ему уйти?– Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь избавиться от него, – признался он.– Постарайся. – Она закрыла глаза и начала произносить слова молитвы: – «Я подниму глаза мои на холмы, откуда придет ко мне помощь. Помощь придет от Бога, который сотворил небо и землю».Он невольно взглянул на горы, таинственные в своей первозданности.– «Я подниму глаза мои на холмы, откуда придет ко мне помощь». – Даже если он не верил в Бога, идея его существования тешила его душу.Она продолжала свою молитву, поэтические слова звучали как музыка, пока она не приблизилась к завершению: «Да хранит тебя Господь с этого часа и навсегда».– Аминь, – прошептал он.Обняв Рейн за плечи, он повел ее по тропинке от центра. Что она говорила об этом моменте прохождения лабиринта? Интеграция. Он прожил свою жизнь в раздвоении – Джейми и Кензи, детство и взросление. Жизнь, которую он сотворил, Ни на минуту не оставляла его в покое.Когда он начал сниматься в «Центурионе», его внутренний разлад усилился, и это грозило катастрофой. Разве возможно принять себя таким, какой ты есть, и не сойти с ума?Должно быть, да; ведь он же выжил в этом хаосе. Рейни открыла для негр будущее. Без постоянной отрешенности от самого себя, которую он использовал как щит в течение многих лет.Когда они вышли из лабиринта, ему было намного спокойнее, чем в последние недели.– Как ты себя чувствуешь, Упрямый маленький птенчик? – спросил он.Она улыбнулась:– Лучше. Я думаю, Том был прав. Тропинка от центра помогает собраться с силами. Спираль может как усилить эмоции, так и уравновесить их.Он прижал ее ближе к себе, и они поспешили к дому. Она обняла его за талию, ее близость была благословенна.– Три года как мы женаты, а я представления не имел о твоих духовных устремлениях.– Должна сказать, Клементина сознательно не забивала мой детский ум догмами, но когда я стала жить с бабушкой и дедом, они отдали меня в воскресную школу при церкви. По их же желанию я поступила в школу квакеров. Хотя я никогда не считала себя религиозным человеком, но как бы ни была сложна жизнь, я всегда ощущала незримую поддержку, которая помогла мне выжить. Так что мой детский опыт не прошел даром.Он вновь посмотрел на холмы, пики гор золотили последние лучи заходящего солнца.– Вера… В твоих устах это звучит как некая ценность, которой не стоит пренебрегать.– Хождение по лабиринту – это тоже одна из форм поиска. Кто знает, может быть, вера сойдет и на тебя когда-нибудь? – Хэмбони выбежал им навстречу. Она потрепала пса по голове. – Ты попробуешь заняться Дневником? Том сказал, что орфография не имеет значения, ведь никто не будет читать его, и еще он советовал потом сжечь написанное. Идея в том, чтобы сделать дневник простым средством терапии.Он слышал о подобном методе. Смысл – как можно глубже окунуться в неприятные воспоминания. Выговориться на бумаге. Опять? Но что, если это действительно эффективно?– Я сделаю, но с одним условием.Она вопросительно посмотрела на него.– Если ты поступишь так же.– Ты торгуешься, Кен, но пусть будет по-твоему. Между прочим, звонил Маркус. Найдено свидетельство о смерти Джеймса Маккензи. Это сделал один из друзей Тревора?Он тихо присвистнул.– Должно быть. Сэр Сесил, офицер разведки, был великолепным шахматистом, из тех, кто привык проигрывать ситуацию на несколько ходов вперед. Когда он оформил для меня новые документы, то, очевидно, подумал и о свидетельстве о смерти, чтобы уничтожить всякие связи между Джейми Маккензи и Кензи Скоттом. А что со Стоуном? Он все еще настаивает на своей версии?– Маркус говорит, что он сам себя наказал. – Она взглянула на него. – Ты и вправду позволишь ему так просто отделаться?Кензи подумал о том, что сделал с ним Найджел Стоун, и покачал головой.– Я попрошу Сета принять извинения Стоуна с заверением, что в следующий раз он сначала тщательно проверит факты, прежде чем дать делу ход.– Ты, как всегда, великодушен. Я за то, чтобы изрубить его на кусочки и бросить на съедение шакалам.– Кровожадная особа. Но, учитывая, что его версия была правдивой, было бы несправедливо использовать мое влияние, которое будет стоить ему места. – Кензи криво улыбнулся. – Кроме того, ты знаешь, как говорят древние: «Люби своих врагов – это сведет их с ума». – Они сделали еще несколько шагов, и он тихо добавил: – Спасибо, что ты здесь, Рейни.– Я буду рядом так долго, как ты позволишь мне.Он был слишком опустошен эмоционально, чтобы задумываться о будущем. Но сейчас он верил, что оно у него есть. Глава 39 Если бы это было кино, то Рейни вырезала бы все, что происходило после того, как они оставили лабиринт. В реальной жизни высокая драма неизбежно чередуется с прозой жизни. Когда они вошли в дом, она спросила:– Я приготовлю ребрышки, которые оставила нам Альма?– Пожалуйста, а я приму душ, пока они греются. – Посадив котенка на плечо, он исчез в ванной. Он выглядел усталым и был далек от счастья, но постоянное напряжение потихоньку оставляло его. Если даже им не удастся отстоять свой брак, то он выживет. И она тоже.Чувствуя впервые за последние недели некоторое облегчение, она с наслаждением возилась на кухне. Кроме ребрышек, она сделала салат, накрыла стол свежей скатертью и поставила свечи. Так как в самих ребрышках не было ничего романтичного, она этим не ограничилась. И поставила на стол вазу с листьями и цветами.После неторопливого ужина она рассказала Кензи о графике дальнейшей работы над фильмом. Он понимал в этом толк и сделал несколько практичных предложений, которые помогли бы сберечь драгоценное время. Если он и был огорчен, что фильм получит более широкий резонанс, чем ожидалось, то не показывал виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117