– Проси пощады, английский выродок!– Нет! Лучше убей меня.Двое мужчин смотрели друг на друга. Жизнь Рандалла висела на волоске. Мустафа спрятал оружие в ножны.– Иди! Не хочу марать клинок кровью неверного.Сцена кончалась наездом на измученное лицо Рандалла, показывая победу, за которую он заплатил цену, равную поражению.– Снято. В печать. Оба молодцы, – проговорила негромко Рейни, дабы не нарушить атмосферу. – Еще один эпизод, а потом снимем крупные планы.Кензи не двигался с места. Слова и эмоции переполняли его. Любовь и ненависть. Антагонизм и жалость. Отвращение… и желание. Кульминационные и самые трудные сцены для него и Шарифа. Нет, подумал он с сожалением и произнес вслух:– Нет. Это слабо.Рейни вздрогнула.– Мне кажется, вы оба сыграли очень хорошо. Но нет предела для совершенства. Что ты предлагаешь?Он потер лоб, невольно стирая грим. Господи, почему он делает это?– Заставлять Рандалла просить… слишком банально. Сразу вспоминаются посредственные фильмы тридцатых годов. Между ними должно происходить… нечто большее. Более острый конфликт. Ставки выше. Уязвимость…– Но в книге эта сцена написана именно так и передает то время, – отвечала Рейни. – Что нужно сделать, чтобы это было выразительнее?Кензи старался ходить, насколько позволяла цепь на левом запястье.– Нужно показать противоречивые чувства Рандалла. Мустафа заставляет его признать, что он был увлечен своим тюремщиком. Этот примерный британский офицер испытывает недозволенную, темную страсть… получая невольное удовлетворение от того, что делали с ним. – Не в этом ли смысл всей истории? Рандалл не может признать, что пусть менее чем на сто процентов, но он был гомосексуалистом в течение нескольких минут.– Да, таков Рандалл, – согласилась Рейн. – Но как ты думаешь это сыграть?– Мустафа не должен требовать, чтобы англичанин умолял его о свободе, – медленно начал Кензи, чувствуя, как кровь стучит в висках. – Пусть Мустафа пообещает освободить Рандалла, если тот признается, что любит его.– Да! – с радостью воскликнул Шариф. – Я упиваюсь своим могуществом, унижая английского офицера, и вместе с тем не хочу потерять его. Я не могу убить его, и даже держать в плену против его воли мучительно для меня. Я предлагаю ему сделку – я позволю ему вернуться в его холодную далекую страну, если он признает ту правду, что лежит между нами.– Отлично, – одобрил Кензи. – Глубоко, сложно и драматично. Как и их отношения. – Рейни поймала его взгляд, и ей показалось, что речь шла о нем, а не о его персонаже.Он отвернулся.– Шариф, давай поимпровизируем? – Он обычно избегал экспромтов, так как не был уверен, что сможет найти правильные слова, но этот характер и эту дилемму он чувствовал, как свою собственную.Шариф согласился, и Рейни позволила им попробовать. Вместо сердитых угроз Мустафа выбрал вкрадчивый ровный тон, и его полный страдания голос открывал гораздо больше, чем он был намерен сказать. Рандалл отступил, насколько позволяла цепь, тщетно стараясь избежать выполнения отчаянного требования. Ему невыносимо было признаться в том, что хотел услышать Мустафа. Даже если он станет отрицать запретную, отвратительную склонность в себе, ему уже никогда не забыть об этом.Он закрыл глаза, представив Сару. Якорь, удерживающий его на этой земле, его чистый ангел, который помогал ему своим здравомыслием. Ради нее и его семьи он готов произнести слова, которые хотел услышать Мустафа. Что такое маленькая уступка, если она подарит ему свободу?Он закрыл глаза и сказал:– Я… люблю тебя. – Он говорил эти слова своему врагу, благородному, любимому и ненавистному врагу, слова, которые тот хотел услышать. Но он произнес это признание и самому себе, не делая никакой разницы между собой и своим героем.И это существенно меняло дело.Наступила мертвая тишина. Потом послышался тихий голос Рейн:– Снято.И вдруг все кругом зааплодировали. То было общее одобрение, которому рад каждый актер, но только не в этот раз. Кензи, совершенно обессиленный, прислонился к столбу. Сполз на ковер и спрятал лицо в ладонях.Распятый своей музой. Глава 27 Сегодня пришла очередь Рейни платить по долгам. Ей предстояло сыграть большую любовную сцену с Кензи перед объективом безжалостной камеры. С бешено колотящимся сердцем она прошла в свою гримерную. Длинные викторианские юбки поднимали пыль с бетонного пола.– Я не очень отвлеку тебя, если прочитаю кое-что из твоей почты? – спросила Вэл из-за стола в углу.– Есть что-то интересное?– Да нет… Из недельного отчета твоего детектива можно понять, что все сходится на администраторе студии, с которым у Клементины были довольно серьезные отношения.– Администратор студии? – Рейни сморщила нос. – Торговец наркотиками мне нравился больше. Что еще у тебя есть?– Электронное послание от твоего деда. Он скорее всего послал его через Интернет на компьютере, что ты ему подарила. – Вэл посмотрела на записку из принтера. – Наши предложения помочь ему отыскать его старых друзей по корейской войне принесли плоды. Он нашел некоторых из них, и теперь они ежедневно выходят; на связь в Интернете. Твои старики Заказали билеты во Флориду на следующую зиму, там состоится встреча друзей.– Очень хорошие новости. – Сохраняя некоторую дистанцию, она тем не менее налаживала отношения с дедом и бабушкой. Странно, но то, что произошло с дедом, помогло их сближению. Она обязательно навестит стариков, как только закончит работу над фильмом. Хотя прекрасно знала, что не стоит ожидать слишком многого от этого визита. Между ними появилось доверие. А что касается душевного тепла, то она поищет его где-нибудь еще, как, впрочем, всегда делала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117