– с дрожью в голосе спросила Рейн.– Она умирала у меня на глазах, и я ничего не мог сделать. – Он отпил глоток виски и подумал, что разговор дается ему легче, чем он предполагал. Видимо, все его чувства атрофировались. – Рок появился спустя несколько часов, чтобы поколотить ее за то, что она не вышла на работу. Ее смерть не произвела на него никакого впечатления. Вероятно, он не в первый раз терял девушку из-за передозировки. Он быстро уладил формальности. Я не знаю, где ее похоронили. Никакой службы не было. Она просто ушла. И все.Но не исчезла из памяти.– Сутенер обратился к властям, чтобы тебя отправили в приют или… как это в Англии называется? –– Нет. Рок был слишком опытным бизнесменом, чтобы упустить свой шанс. Я был хорошеньким мальчиком, на таких всегда есть спрос. Он объяснил, что станет заботиться обо мне, но поскольку моя мать задолжала ему определенную сумму, мне придется отработать ее долг. И ударил меня так, что я отлетел в другой угол комнаты, чтобы продемонстрировать, что меня ждет, если я откажусь.Джейми боялся Рока, но еще сильнее его страшила мысль, что он недоразвитый, глупый, никому не нужный мальчишка и иного обращения не заслуживает. Он превратился в покорного раба, даже не помышлявшего о том, что его жизнь когда-нибудь переменится.Чтобы превратить человека в раба, нужно прежде всего сломить его волю.– Семейный бизнес. – По щекам Рейни катились слезы. – Он заставлял тебя ублажать педофилов, извращенцев и еще бог знает кого?– Возможно, это звучит странно, но для актера это лучший тренинг в мире. Я научился соблазнять клиентов, дрожать от страха перед теми, кому это нравилось, изображать страсть, оскорблять тех, кто хотел чувствовать унижение… По сравнению с этим театральная академия – детская игра.Рейн проглотила ком в горле, представив себе то, о чем он умалчивал. Она никогда не сможет относиться к нему по-прежнему. Она вздохнула, подумав, что, наверное, это к лучшему.– Ты жил с Роком?– Он предпочитал не смешивать личную жизнь и работу, поэтому поселил меня в квартире с проститутками. Они постоянно менялись. Им полагалось следить, чтобы я был вымыт, одет, накормлен. Некоторые из них жалели меня…– Как ты выбрался из этого? Убежал?Рейни не понимала – не могла понять, – насколько сломлен и опустошен был Джейми Маккензи. Ни воли, ни души, ни надежды… Такие не убегают.– С годами я понял, что совершенно нормален, и стал тяготиться тем, что мне приходилось делать. Однажды, когда мне было двенадцать, я напился с клиентом-немцем, который по делам регулярно приезжал в Лондон. Он отличался садистскими наклонностями. Вместо того чтобы по возможности избежать этого, я провоцировал его. Он до крови избил меня. И получил такое удовольствие, что заплатил вдвое больше.Когда немец ушел, маленький Джейми тихо скулил, лежа в убогой комнатенке дешевого отеля, и горько жалел, что остался жив.Побелев, как полотно, Рейн спросила:– Что было дальше?– Через час должен был прийти следующий постоянный клиент, Тревор Скотт-Уоллис. Немец не запер дверь, и Тревор нашел меня избитого, всего в крови. Будучи человеком ответственным, он, вместо того чтобы сбежать, отвез меня в госпиталь. В бреду я рассказал о своей жизни. – Джейми молил о смерти, что больше всего испугало Тревора. – Он понял, что я не по доброй воле попал в сексуальное рабство, и забрал меня домой, словно потерявшегося щенка.– Тебя опекал педофил? – Голос Рейни дрожал от возмущения.– Все… гораздо сложнее. Тревор был профессором литературы, специалистом по Шекспиру с мировой славой. У меня с ним никогда не было физического контакта. Он платил за то, что смотрел на меня и мастурбировал, при этом читая стихи. От меня требовалось изображать страсть и восторженность.Несмотря на чудовищность его рассказа, Рейни сохраняла хладнокровие.– Это было легче?– Немного. Во всяком случае, это сделало возможной жизнь с ним под одной крышей. Он объяснял окружающим, что я его дальний родственник, больше у меня никого нет, поэтому он и забрал меня. Тревор и Чарлз когда-то были любовниками и остались друзьями. Тревор был неплохо обеспечен, но не богат, поэтому операцию оплатил Чарлз. Его великодушие не знало предела, он не моргнув глазом выложил недостающие десять тысяч фунтов.– Операция? – Рейни прижала руку к губам.– Немец сломал мне челюсть, и не только, вообще бог знает во что превратил мое лицо. Пришлось оперировать. Так я стал красавцем по имени Кензи Скотт. – Он с горечью коснулся прекрасно вылепленного подбородка с ямочкой, потом провел рукой по высокой скуле. – Основные черты и пропорции не изменились, только были улучшены. Это красивое лицо, что так любят телеоператоры и бесконечно обсуждают журналисты, не мое. Это такая же ложь, как вся моя жизнь.– Неудивительно, что ты лишен тщеславия, – прошептала она.– Как я могу гордиться тем, что мне не принадлежит?Его лицо было маской, щитом, защищавшим его от мира. Люди видели совершенные черты, чересчур красивые, чтобы за ними мог скрываться порок.– Тревор… продолжал использовать тебя в своих сексуальных фантазиях?– К счастью, он был добрым и достаточно мудрым, чтобы понять, какое разрушительное воздействие это может произвести на подростка. К тому же он нуждался в сыне больше, чем в любовнике. Ему нужна была родная душа.Это была еще одна роль, которую юный Джейми научился играть в совершенстве. И если сыновья любовь была невозможна, то искренняя привязанность и огромная благодарность вполне реальны.– Он заботился обо мне, а я хранил в тайне его склонность к педофилии, поскольку это не понравилось бы большинству его друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117