Просторная площадь заполнилась ликующей толпой. Каждый хотел выразить свою радость любимому герцогу да ла Торре, пожертвовавшему всем для спасения отечества.
Взоры всех были обращены на дворец и балкон регента, так что никто и не заметил пробиравшегося сквозь толпу юношу в запыленной одежде. Стоявшие вблизи граждане Бургоса, которые прибыли посмотреть на правителя, узнали в этом человеке писца Жозе. Он стоял, прислонившись к столбу, и равнодушно взирал на дворец правителя.
Жозе тщетно старался добраться до своего дяди. Его не пропускали, и тогда в уме его созрело отважное решение. Правая рука его находилась под плащом и как будто сжимала что-то…
Но кому было время и охота наблюдать за каким-то писцом, прислонившимся к столбу! Все взоры устремились на балкон, где только что герцог вышел благодарить народ.
Мужественная фигура Франциско Серано была прекрасна. Украшавший его маршальский мундир блестел на солнце. Он вышел с непокрытой головой. По правую руку от него находилась жена, левой он держал своего новорожденного сына.
Раздался взрыв восторга, тысячи шляп взлетели в воздух, изо всех уст вырвался приветственный крик.
Франциско Серано подошел к перилам балкона, в коротких, но теплых выражениях поблагодарил народ за доверие и любовь и, подняв правую руку, поклялся до конца дней заботиться о своих согражданах.
Тишина этой торжественной минуты была внезапно нарушена.
С площади раздался выстрел — за ним последовал отчаянный крик толпы.
Но Франциско Серано остался невредим. Предательская пуля, пролетев над головой, ударила в стену дворца. Правитель Испании даже не вздрогнул.
Несколько человек бросилось вслед за бежавшим с криками: «Изменник Жозе!», на Франциско Серано велел прекратить преследование.
Когда народ убедился, что герцог стоит цел и невредим на балконе рядом с Энрикой и держит на руках своего сына, раздался громкий одобрительный крик. Неудавшееся покушение только возвысило Франциско Серано в глазах людей, сделав его кумиром всей Испании.
Колокольный звон приветствовал спасенного герцога, на Прадо звучал салют.
Франциско Серано и Энрика принимали в праздничном зале своих друзей, чтобы в их кругу закончить этот радостный день. С наступлением вечера улицы и площади осветились огнями. Сам император не мог бы желать лучшего приема. С балконов свешивались персидские ковры, турецкие шали, гирлянды душистых цветов. Всюду горели щиты с именами герцога и его друзей. Целые огненные пирамиды пылали на площадях в честь регента.
Четверо гвардейцев — старые верные друзья, преодолевшие столько препятствий и одержавшие столько побед, достигли, наконец, желанной цели.
Имена Серано, Прима, Топете и Олоцаги горели не только огненными буквами на стенах празднично иллюминированного города, но и в сердцах ликующего народа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138