Затем графиня попросила короля удалиться и вскоре сладко задремала.
Ослепленный жаждой мести цыган не ошибся, полагаясь на слова опытного Витто, что ядовитые жуки должны непременно впиться в кожу Аи и что она, ничего не подозревая, примет таким образом смерть от его руки.
Ая дремала, черное ожерелье обвивало ее гладкую шею, подарок короля плотно прилегал к ее мягкой влажной коже. Казалось, святые жуки оживали и, исполняя свою страшную задачу в темноте ночи, осторожно впивались в ее тело, как жало скорпиона.
Странные тревожные сны вскоре окружили монахиню; она металась в постели, роскошная грудь ее высоко вздымалась, с уст срывались бессвязные слова. Ае снился дикий Аццо.
СМЕРТЬ НАРВАЕСА
Через некоторое время после возвращения из Дельмонте Рамиро, не посетив ни разу двора, хотя графиня Джирдженти отправилась со своим супругом на юг, чтобы провести холодные месяцы в Гренаде или Севилье, поспешил в Париж, где имел случай встретиться с генералом Примем и его супругой, отправившимися вслед затем в Лондон. Рамиро, теперь серьезный, сдержанный человек, своими манерами все более напоминавший Олоцагу, хотел жить как можно дальше от грустных воспоминаний.
Между отцом и сыном завязалась теснейшая дружба. Они вели оживленную переписку с Серано, Примом и Топете, и вскоре выяснилось, что Мария стала жертвой жестокой мести, так как Серано не посылал в Дельмонте никакой шкатулки из розового дерева.
Какое сильное впечатление произвела на Франциско смерть дочери и как ожесточило маршала это и многие другие известия, мы увидим в одной из следующих глав.
После получения розы от папы Римского иезуиты приобрели еще большую власть над королевой. Исходивший из Санта Мадре мрак, закрывавший свет солнца над угнетенной страной, сгустился еще больше.
Сестра Патрочинио уже несколько месяцев лежала в постели, страдая болезнью, причины и способа лечения которой никто не знал, хотя ее навещали лучшие доктора, призванные королевой. Ее тело покрылось ранами, залечить которые не было никакой возможности. Никто, в том числе и сама монахиня, не подозревал, что причиной этой ужасной болезни был подарок крроля.
Королева казалась очень озабоченной несчастьем, постигшим благочестивую сестру, не проходило дня, чтобы она не осведомлялась о ее здоровье.
В один из первых дней января 1868 года Изабелла ласково попросила герцога Валенсии навестить больную сестру Патрочинио и уведомить ее, в каком состоянии находится монахиня.
Нарваес исполнил желание королевы и вернулся к нетерпеливо ожидавшей его Изабелле.
Старый волевой генерал, человек честный, несмотря на свою суровость и жестокость, вошел в кабинет королевы с расстроенным лицом; он не был дипломатом, умеющим скрывать свои чувства.
— Что случилось, господин герцог? Вы нас пугаете, — вскрикнула королева, быстро вставая с кресла. — Благочестивая сестра Патрочинио…
— Обманщица, опасная женщина, против которой я должен предостеречь ваше величество, — отвечал Нарваес решительно, на лицах стоявших у входа адъютантов выразилось величайшее изумление.
Королева, не понимая, что случилось, сильно побледнела.
— Благочестивая сестра Патрочинио… это ужасно!
— Извините, ваше величество, я привык говорить откровенно. До сих пор считая монахиню набожной женщиной, я с радостью исполнил желание вашего величества узнать о ее здоровье… Но монахиня — опасная женщина, она носит клеймо преступников, ваше величество, я своими глазами видел рубец палача на ее левой руке.
В то время как Изабелла с нескрываемым ужасом внимала словам герцога Валенсии, в соседней комнате кто-то шевельнулся и тихо вышел.
— Господин герцог, вы, вероятно, ошиблись. Мы слышали, что несчастная благочестивая сестра вся в ранах — это тяжкое испытание, посланное ей небом. Вы ошиблись, то, что вы говорите, невозможно.
— Ваше величество, вы знаете и, вероятно, не раз замечали, что мои глаза, несмотря на старость, зоркие и никогда не подводили. Я сам был страшно поражен при виде клейма, потому что не предполагал, что эта женщина выбрала одежду монахини, чтобы избежать наказания или скрыть клеймо. Ваше величество, вы можете положиться на мои слова. Когда я, намереваясь исполнить ваше желание и доказать, что всегда к вашим услугам, даже в неприятном для меня случае, стал приближаться к соборному флигелю, там случайно никого не оказалось. Я застал монахиню одну. Она дремала, положив левую, здоровую, руку на подушку. Я обратился к ней со словами, как было поручено мне вашим величеством, она не отвечала, тогда мой взгляд невольно упал на ее руку. Дрожь пробежала по моему телу, когда я заметил на ней резко выделявшийся рубец, я подошел ближе — это было клеймо палача!
— Довольно, — прошептала Изабелла и Закрыла лицо руками, — все должно разъясниться.
— В словах вашего величества слышится недовольство мной. Нарваес верный слуга вашего величества и привык быть откровенным. Нарваес предостерегает ваше величество против этой женщины и советует как можно скорее освободиться от нее. Пока считалось, что монахиня живет здесь как ревностная служительница истинной веры, я молчал, теперь же считаю своей обязанностью сказать вашему величеству: берегитесь этой обманщицы, она преступница.
Королева не находила слов. До сих пор благочестивая сестра стояла в ее мнении так же высоко, как и сам Нарваес. Кому доверять, к кому обратиться? Слова герцога ей казались невероятными, она готова была признать рубец, замеченный Нарваесом на руке монахини, следствием такой же необъяснимой и никому не понятной болезни, как и ее раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138