Бело-синяя отделка корпуса и рубки придавала траулеру вид яркой игрушки, особенно по сравнению с мрачным видом «Полярной звезды». Три матроса в непромокаемых куртках закрепили люльку, когда она опустилась на палубу. Слава отомкнул цепь и вышел первым, Аркадий — за ним. За целый год он ни разу не покидал пределов рыбозавода, а тут сразу — на американский траулер. Рыбаки наперебой пожимали ему руку и весело спрашивали: «Знаешь португальский?»
Двоих звали Диего, третьего — Марко. Все трое — темноволосые, невысокие, в выразительных глазах — неприкаянность изгоев общества. На английском они говорили с трудом, по-русски вообще не знали ни слова. Слава поспешно увлек Аркадия в рубку, чтобы представить капитану Торвальду, розовощекому бородатому норвежцу.
— С ума сойти, — встретил их капитан. — Само судно — американское, но португальцы ловят на нем рыбу десять месяцев в году, оставив семьи на родине. Зато они сколачивают здесь целое состояние по сравнению с тем, что они имеют дома. Я — то же самое. Дома я только и делаю, что очищаю дорожки от снега, а они жарят сардины. Так что двух месяцев на суше нам достаточно.
Капитан «Веселой Джейн» был в расстегнутой пижаме, с заросшей рыжеватыми волосами груди свисали золотые цепочки. Говорят, что русские ведут свою родословную от викингов, само слово «рус» означает «рыжий», по цвету волос их пращуров. Торвальд сейчас выглядел так, словно его разбудило нашествие викингов.
— Ваши матросы, кажется, не говорят по-английски, — заметил Аркадий.
— Вот и хорошо — не вляпаются в неприятности. Они свою работу знают, тут не до трепа. Халтурят немножко, но после норвежцев они — самые лучшие моряки.
— Вам лучше знать, — согласился Аркадий. — У вас прекрасное судно.
Роскошь в рубке капитана поражала. Столик для морских карт был из тикового дерева и отлакирован до агатового блеска, на полу лежал толстый ковер, которым не побрезговал бы и член ЦК КПСС. По краям широкой, обитой материей консоли находились штурвалы, около них — мягкие вращающиеся стулья. Стул у правого борта окружали цветные мониторы, экраны эхолотов и радаров.
Торвальд сунул ладонь под резинку брюк и почесался.
— Да, судно построено прочно. Как раз для Берингова моря. Погодите, вот увидите нас во льдах. А вести сюда траулер вроде «Орла» — чистое безумие, по-моему. И волочь сюда баб — тоже.
— Вы знали Зину Патиашвили? — спросил Слава.
— Ходить в море и ходить по бабам — разные вещи. Я их не смешиваю.
— Мудро, — согласился Аркадий.
Торвальд продолжал с непроницаемым видом:
— Я не знал Зину Паткашвили и не ходил на танцы, потому что сидел в вашей кают-компании вместе с Морганом и Марчуком и пытался показать им, где надо тралить. Вообще я иногда думаю, что ни русским, ни американцам рыба не нужна.
Слава и Аркадий спустились на камбуз, где моряки ели соленую треску, запивая ее вином. Ловля рыбы — тяжелая работа. Аркадия поразило, как на «Веселой Джейн» стремились создать благоприятные условия для жизни моряков: большая плита с ячейками для посуды, чтобы та не вылетала во время шторма; стол с шершавой поверхностью, чтобы тарелки не скользили; мягкие скамейки, кофеварка-автомат. Были еще кое-какие мелочи, создававшие почти домашний уют с потолка свисала деревянная модель парусника, на носу которого были нарисованы глаза; плакат с белоснежными хижинами на берегу. Резкое отличие от столовой траулера, где Аркадий служил на Сахалине. Там у моряков не было места, чтобы снять верхнюю одежду, и буквально все — крупа, картошка, капуста, чай — насквозь пропахло плесенью и рыбой.
Во время еды португальцы включали видео. Вежливый кивок — и интерес к гостям угас Аркадий все понял. Если пришли задавать вопросы, то пусть делают это на их родном языке. В конце концов, когда русские плавали по рекам на своих гребных суденышках, португальцы создали империю, кольцом охватившую мир. С экрана неслась взволнованная речь комментатора — моряки смотрели запись давнего футбольного матча.
— Зина Патиашвили… — произнес Слава. — Кто-нибудь здесь знает Зину? Вы… вы… вы знаете? — Он повернулся к Аркадию. — Только время зря теряем.
— Футбол, — Аркадий опустился на стул.
Диего, сидевший рядом, налил ему красного вина в высокий стакан.
— Чемпионат мира. Ты, играть? — Английские слова давались ему с трудом.
— Вратарь. — Аркадий подсчитал, что с тех пор прошло двадцать лет.
— Форвард. — Рыбак ткнул себя в грудь, потом указал на другого Диего и Марко. — Тоже форвард, а он — защитник. — Потом махнул в сторону телевизора. — Португальцы белые, англичане — полосатые. Плохо.
Пока трое рыбаков морщились, игрок в полосатой майке забил гол. Интересно, подумал Аркадий, сколько раз они просмотрели эту запись? Десять раз? Сотню? За время долгого плавания португальцы снова и снова переживают свое поражение. Утонченный мазохизм с применением технических средств. Воспользовавшись тем, что Диего отвел глаза от экрана, Аркадий показал ему снимок Зины и Динки.
— Значит, ты украл фото! — возмутился Слава.
— Зина — Аркадий наблюдал, как глаза рыбака скользили от одной женщины к другой без всякого выражения. Диего пожал плечами. Аркадий показал фотографию остальным — те отреагировали так же. Тут первый Диего попросил взглянуть еще раз.
— Я не танцевал, — пояснил он Аркадию уже на своем. — Эта женщина танцевала с американцами. — Он разволновался. — Понимаешь? С американцами.
— Она танцевала с американцами. Я так и думал, — сказал Аркадий Славе.
— Выпей, выпей. — Диего снова налил ему стакан.
— Спасибо.
Диего стал учить Аркадия, как благодарить по-португальски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113