Он сделал это совершенно спокойно, не думая о том, что чувствует жертва в момент своей смерти, не представляя себя на ее месте, не терзая себя сомнениями, вправе ли он забирать чужую жизнь. Он убивал тогда как-то формально, условно, словно стрелял в тире по мишеням. Человек, в которого летели его пули, был лишь черным силуэтом очередной мишени, поразив которую, он выигрывал, а промахнувшись – терпел поражение. Но поражение было равно смерти, а умирать он не собирался.
Работа Ивана всегда привлекала его внимание. Прежде всего, это была работа профессионала, причем высокого класса. Уж в этом-то Крестный разбирался как самый настоящий ценитель.
Не убивая сам, он досконально знал искусство убийства, и щедро передавал его тем, кто был в состоянии его принять. Правда, таких было не много.
Их приходилось отбирать, словно студентов в престижный вуз. За год из двадцати человек, приходящих к нему «в обучение», оставалось, дай Бог, два, а то и один. Остальные превращались в учебные пособия.
Причем сам Крестный никого не отбирал, и никого ни на какие роли не назначал. Все совершалось само собой, оставался тот, кто мог и хотел остаться. Процесс обучения был естественным, и основывался прежде всего на природных качествах претендентов на «звание» киллера. Обучение основывалось на том же принципе, что и миллионолетняя эволюция человека, если, конечно, верить Дарвину, а не Ветхому завету. Высшим судьей, вершащим судьбы, был естественный отбор – право на жизнь принадлежало тому, кто был сильнее.
Однако не просто сильнейший мог победить, то есть выжить и занять вакансию в его боевой группе, выполнявшей заказы.
Крестный знал, что гораздо важнее силы – природные данные: скорость реакции, как физиологической, моторной, так и психической, умственной; интуиция, то есть хотя бы минимальная способность предчувствовать события; способность к постоянному, непрекращающемуся анализу текущей ситуации. В сочетании с хорошей физической подготовкой и природным стремлением к лидерству, это давало всегда неплохие результаты, помогая получать знания об искусстве убивать в школе киллеров Крестного.
Ну и, конечно, желание влиться в ряды крестновских бойцов, то есть попросту, остаться в живых.
Иван, как только появился в поле его зрения, сразу же поразил Крестного видимым отсутствием какого-либо подобия такого желания. Иван шел навстречу смерти, даже искал ее близости, но, каким-то странным образом, каждый раз оставался в живых.
Крестный сразу почувствовал, что Иван не такой как остальные.
О нем Крестный не знал почти ничего, кроме того, что в Москву Иван попал практически сразу из Чечни, убивал профессионально и работал всегда один. В его технике чувствовалась профессиональная подготовка, видимо, он проходил обучение в каком-нибудь спецлагере, но главное, что обращало на себя внимание, какое-то удовлетворение, которое исходило от него в ситуациях, когда его жизни угрожала настоящая, реальная опасность.
Этим он отличался от остальных, которые в подобных ситуациях излучали страх расстаться с жизнью.
Крестный вспомнил историю, связанную с появлением Ивана в Москве, узнав о которой, он, собственно говоря, Иваном и заинтересовался.
...Выйдя на Киевском вокзале из поезда, привезшего его в Москву, Иван тогда не провел в столице и часа, как о его существовании уже знал Крестный.
Так уж сложились обстоятельства, а они всегда складываются так, как их складывает судьба.
В Москву Иван приехал потому, что в свой родной город, крупный областной центр на Волге, возвращаться он не мог, там его знали слишком многие, и его появление неизбежно привлекло бы внимание. У Ивана не было абсолютно никакого желания встречаться с теми, кого он знал когда-то раньше, кто знал того, прежнего Ивана, любителя и любимца девушек, надежного в драке и в дружбе, озабоченного всеобщей справедливостью, проблемой добра и зла и чувством собственного достоинства.
Слишком разительная произошла с ним перемена, чтобы не стать поводом для распросов, повышенного внимания со стороны друзей, знакомых, милиции, наконец. Иван же хотел бы остаться в одиночестве.
Все, что связано с жизнью живых людей, не вызывало у него практически никакого интереса, он знал цену их жизни, цену жизни вообще.
Он понял, что жизнь не имеет абсолютно никакого смысла и абсолютно никакой ценности.
Ценен и интересен единственный момент в существовании человека момент перехода от жизни к смерти. Лишь тогда человек осознает, что он жив, но тут же понимает, что в следующее мгновение жизнь его прекратится. Да и то – далеко не каждый, большинство просто совершенно неожиданно для себя прекращают существование и переходят в разряд неживой материи.
Рассуждая об этом, Иван шел по Украинскому бульвару, не имея никакой определенной цели или направления. На лавочках, мимо которых он проходил, сидели пенсионеры, так и не узнавшие цели своих неосмысленных существований. Навстречу ему молодые мамаши катили коляски с младенцами, не имеющими еще никакого направления своих коротких и столь же неосознанных жизней.
Иван не мог бы сказать, чем его жизнь отличается от их существования на свете. Да и была ли у него какая-то жизнь, которой стоило дорожить?
Иван знал, что его жизнь осталась там, в Чечне. А здесь, в Москве, у него есть лишь какое-то острое существование на границе между жизнью и смертью.
Выйдя к реке, Иван постоял немного на набережной, наблюдая за едва заметным шевелением ленивой московской воды. Ему невольно вспомнилась стремительность горного ручья, утолявшего его жажду в чеченском плену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60