Встречу с избирателями будут снимать по крайней мере пять телекомпаний, что само по себе – целый геморрой – но главное, чтобы московские избиратели выглядели как можно более правдоподобно и ничем не напоминали фээсбэшников.
А профессионалу удобнее всего работать в толчее и суматохе, это Никитин знал по собственному опыту. Чем сложнее организовать событие, тем больше найдется слабых мест в системе обеспечения его безопасности.
И Никитин еще и еще раз ходил из конца в конец по этому, самому опасному маршруту, пытаясь нащупать его слабое место. И если находил его тут же принимал необходимые меры. В результате, слабых мест просто не осталось.
Он проверил и «герметизировал» все места на маршруте, где мог бы спрятаться снайпер ближнего боя. А говоря проще – наметил посты своих людей во всех подворотнях, щелях, окнах, дверях и даже распорядился закатать на время асфальтом канализационные люки. Спрятаться было просто негде.
Он осмотрел все крыши, с которых можно было «достать» Белоглазова, а такие все же были, хотя маршрут был выверен буквально по метрам, и проложен по «мертвой» зоне под прикрытием стен зданий. И никакой самодеятельности. Впереди Белоглазова будет идти «лоцман», маршрут которого тот должен неукоснительно повторять. Как говорится, след в след.
И все-таки, он, конечно же не чувствовал спокойствия. Никитин был практически уверен, что исполнителем акции будет «Отмороженный», Иван Марьев. Он был опасный противник. И действовать с ним нужно было наверняка.
Нужно было дать Марьеву шанс, «подставиться», сделать вид, что в одном месте система дала сбой, что не все до конца продумано. С тем, чтобы Иван додумал за Никитина и встал именно там, где Никитин оставит ему место.
Такое место Никитин оставил на Красной площади. Не давая возможности для нападения сверху – крыша пассажа, единственная, с которой Белоглазова можно было достать на площади, была под постоянным контролем его людей, – Никитин оставил площадь свободной от противоогневых заслонов из своих людей. Марьев не мог сможет не обратить на это внимание. Фактически, это была единственная возможность приблизиться к Белоглазову на расстояние выстрела.
Оттуда Никитин и ждал «Отмороженного».
Встреча Белоглазова с избирателями центрального района Москвы была намечена на пятницу.
В среду во второй половине дня Иван в полной своей экипировке, то есть в одежде, не стесняющей движения, но хорошо скрывающей присутствие на его теле двух пистолетов и ножа, появился в пассаже. Народу как всегда было очень много, на это, собственно, Иван и рассчитывал.
Он направился по торговым залам к техническому входу в магазин, туда, где слышался лязг грузового лифта, ленивый мат грузчиков и уборщиц, нагромождение пустой тары и прочего мусора. Это была как бы граница, до которой доходили покупатели, но за нее не переступали, так как делать им там было нечего. Дальше начинались «производственные помещения».
Иван заранее разведал, что именно на этой границе стоят мусорные контейнеры, в которые собирается мусор и из торговых залов, и из внутренних недр магазина.
Поймать минуту, когда никого не окажется рядом и нырнуть в один из контейнеров, оказалось проще, чем Иван себе представлял. Контейнеры стояли очень далеко от того конца пассажа, который выходил на место намеченного убийства Белоглазова, но Ивана это ни сколько не смущало.
Шум магазина и людской галдеж действовали усыпляюще. Иван устроился поудобнее в картонном мусоре, насколько это было возможно, и моментально заснул. Мимо ходили люди, продолжали какие-то свои разговоры, занимались своими делами, но Иван спал спокойно, не боясь выдать себя храпом. Иван вообще никогда не храпел. Это он проверял специально.
Проснулся Иван от тишины.
Он посмотрел на светящиеся стрелки своих часов.
Среда только что закончилась, и начинался четверг.
Иван осторожно поднял крышку, выбрался из контейнера, стараясь не шуметь. Он заранее проверил, что собаки для ночной охраны внутренних помещений не используются, только сигнализация и сторожа. Но шуметь все равно не стоило, любой шорох в пустом магазине хоть и не метался эхом, поскольку стены были заставлены витринами и товаром, но слышно его было все же очень далеко.
Внимательно следя за тем, не покажется ли в поле зрения кто-то из сторожей, Иван прошел в середину огромного помещения магазина и без особого труда разыскал то, что собирался найти, приглядев еще накануне. Это был киоск гравера с заросшим пылью прилавком, едва просматривавшимся сквозь волнистое стекло и внушительным непропорциональном замком на тоненькой дверце.
Опираясь на стоящие рядом стеллажи, Иван подтянулся вверх и через барьер стенок киоска бесшумно перепрыгнул вниз.
Здесь ему предстояло провести еще сутки. Гуляя по магазину, Иван выспросил, что гравер не работает уже недели три. Это было как раз то, что Ивану надо. Существовала, конечно, вероятность, что пропавший гравер появится именно завтра. Но примерно столь же большая, как вероятность того, что когда вы наклонитесь завязывать шнурки ботинок, в вашу задницу попадет метеорит.
В киоске сидеть было труднее, чем в контейнере, поскольку он частично просматривался снаружи и Ивану приходилось постоянно следить днем, что рука или нога не вылезли из «мертвой зоны».
День он провел, прислушиваясь к бессмысленной болтовне продавщиц, и абсолютно ни о чем не думая.
Лишь одна фраза привлекла его внимание в разговоре болтливых девчонок, торгующих галантереей.
– Завтра, говорят, полдня работать не будем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60