– Вы что, товарищ следователь…– Гражданин следователь.– Все равно. Разве не знаете про уравниловку? С Марса, что ли, свалились? Если не гнать вал, а это неразрывно связано с браком, не будет плана, люди останутся без премий, а возможно, и без зарплаты. Как быть? Система не пробуксовывает. Все идет под «честное слово», некачественный металл порождает некачественные станки, а те, в свою очередь, изготавливают полубракованные моторы, машины и механизмы. И мы, работники ОТК, по всей стране превратились в фиксаторов порока, а тех, у кого хватает мужества попробовать преградить этот мутный поток, сметают в пропасть, в тартарары. За примерами, надеюсь, ходить далеко не нужно. Я – жертва системы.– Без лирики, Русич, без лирики! Не уводите меня в камыши! – разозлился Кичкин, видимо, испугался страшной правды, услышанной от Русича. – Давайте в последний раз договоримся. Будем валить вину на дядю, ловчить, заниматься словоблудием, или начнем по-умному раскалываться, тем более, как вы сказали, имеются смягчающие обстоятельства.– Я на прибрежном шельфе был, в командировке. Случайно прочитал в правилах мореходства о том, что наличие лоцмана на борту судна не освобождает капитана от ответственности за нарушение правил судоходства. И потом… неужели вас не учили в университете терпимости?– Нас учили быть непримиримыми к нарушителям закона! – отрезал Кичкин. И густо покраснел. – Говорите, говорите.– Начальник ОТК любого предприятия в стране, вникните в мои слова, будь у него хоть дьявольская изворотливость, изобретательность, абсолютно ничего не в состоянии сделать без ведома директора. В данном случае Петра Кирыча Щелочихина. Он, именно он должен сидеть здесь, в милиции, в тюрьме. За махинации, за коррупцию, за связь с преступным миром.– Опомнитесь, Русич! – ужаснулся Кичкин, оглянулся на дверь: не слышит ли кто посторонний? – Вам захотелось присовокупить к обвинению еще и статью за клевету на должностное лицо?– Я знаю, что говорю.– Предъявите доказательства!– Их услышит суд! – Алексей запоздало подумал, что подобное заявление излишне поспешное, подозрения – это еще не факты.– Ясно! Чувствую, вам нужно прийти в себя, хорошо подумать обо всем здесь сказанном! – следователь вызвал конвоира. – Отведите в камеру! До встречи, Русич!.. * * * «Наша жизнь похожа на жизнь первых рыцарей-иоанитов, – горько усмехнулся Субботин, прочитав в газете статью о мальтийском братстве, – мы тоже мечемся по миру, сбиваем, сколачиваем, склеиваем Братство». Он отбросил газету. До назначенного для связи момента оставалось еще более полутора часов. Его предупредили кодированным разговором, чтобы настроил свой приемник и ждал указаний. Ничего особенного в этом незапланированном сеансе не было, мало ли возникает оперативных вопросов в штаб-квартире. Однако интуиция опытного агента подсказывала ему, что вызов сей очень важен. «Хорошо бы отозвали меня в любую страну мира, пусть даже в ЮАР», – подумал он, хотя в душе явно не желал уезжать отсюда. СССР являлся страной, где можно в полной мере проявить свои способности, помочь общему делу разрушения коммунизма. Случай с ним, с Павлом Субботиным, являлся счастливым исключением, когда ненависть к большевикам, порушившим и порешившим весь его древний род, совпала со страстным стремлением служить силам, чья деятельность напоминала работу опытного фокусника – всю жизнь ходить по лезвиям острозаточенных кинжалов и не обрезаться. В какой-то мере он чувствовал себя суперменом, готовым с честью выйти из любого положения, и это грело больше, чем сознание того, что он достиг многого в жизни и карьере, стал богатым человеком…Шифровка из штаб-квартиры была передана точно в указанное время. Ему предписывалось в указанное время взять в Москве уже приготовленную туристическую путевку в Чехословакию. Руководителем группы будет человек, которого можно не опасаться. В Праге его ждут. Адреса также были указаны. И особенно удивило сообщение о том, что в Карловых Варах лечится его «крестник», Парфен Иванович. Предварительная обработка этого рецидивиста уже проведена. Завершающая часть операции поручалась ему. Главная цель привлечения «держателя общака» – его связи. Ассоциации нужны люди, за которыми стоит целая армия головорезов.Вообще-то, расфилософствовался Субботин, все страны после войны проходят этап, когда, казалось, вершит мафия, криминальная среда, которая затем внедряется в производство, в политику, в экономику, делается цивилизованной, респектабельной, богатой.Стук в дверь оторвал Субботина от размышлений. Это был Пантюхин.– Приветствую вас, Павел Эдуардович! – вежливо поздоровался, переступая порог. Почему-то сегодня он вырядился по-праздничному – в костюме-тройке, только галстука не хватало. – Разрешите на минутку?– Прошу, входи, дорогой сосед! Что стряслось?– Просто решил заглянуть, давно не виделись. – Пантюхин скинул ботинки, привычно нашел гостевые тапочки, шагнул в комнату. Здесь у него было свое излюбленное место – с краю дивана. Присел, воровато огляделся, ожидая, когда хозяин выставит привычное угощение. Но Субботин не спешил к заветному бару.– Слушаю тебя.– Отгадайте, где я только что был? – Пантюхин повернул к свету покрасневшее лицо.– Наверное, в кутузке! – пошутил Субботин. И сразу понял, что шутка попала точно в цель. Пантюхин покрутил головой, как бы отгоняя назойливую муху.– Помнишь, хозяин, – проговорил Пантюхин, – мы договорились контачить друг с другом, не закладывать, не подставлять?– Ну?! – нахмурился Субботин. – Разве я дал повод для сомнений?– В лягавку меня приглашали, под белы ручки, – таинственным шепотом произнес Пантюхин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114