Вот бедняга, он-то думает, что вы простая горничная.Элизабет хотелось сказать Адалии правду, но могла ли она раскрывать то, что необходимо держать в тайне?– Он понимает, как у нас обстоят дела, – уклончиво сказала она.– И тем не менее он хочет вас защитить. Он хороший человек. Может, мне пофлиртовать с ним?Адалия беспечно засмеялась, а Элизабет с трудом удалось выдавить из себя улыбку.Уж не начинает ли она ревновать Джона? Ей не нравилось, что она в последнее время стала сомневаться в своих возможностях.А ведь еще совсем недавно она была совершенно уверена, что ей подвластно все.
Джон провел напряженный вечер, все время наблюдая за Баннастером. Хотя Элизабет находилась неподалеку от него, как он ее и просил, Джон ожидал, что Баннастер не оставит девушку без своего внимания.Но виконт, похоже, не был настроен напиваться так, как накануне. Он казался даже… грустным; возможно, его настроение объяснялось тем, что после свидания с королем он понял – даже кузену не дано заставить монарха изменить свое мнение.А человек, который потерял уверенность в том, что способен решить дело одним способом, находит другой, более опасный способ. Джон предупредил четырех стражников Олдерли о необходимости проявлять особую осторожность, находясь на посту у подножия башни. Филипп должен был сказать то же самое солдатам Баннастера и присмотреться, кто из них склонен защищать госпожу.Наконец Джон получил подтверждение, что Баннастер отправился спать. Филипп, который играл в кости с солдатами, поймал взгляд Джона, сидевшего поодаль, и слегка наклонил голову в сторону коридора. Филиппу нужно встретиться с ним? Джон почувствовал, как в нем снова нарастает напряженность.Но прежде Джон проводил Элизабет до своей комнаты. Когда он не вошел вместе с ней, она вопросительно посмотрела на него.– Я должен поговорить с Филиппом, – объяснил он. – Я не задержусь долго и буду находиться поблизости в коридоре.Элизабет нахмурилась:– Ты не должен постоянно опекать меня. Баннастер сегодня не станет меня преследовать.– Тебе не следует надеяться, что он оставил тебя в покое. Отчаянные люди совершают отчаянные поступки. А мужчина, который долго был без женщины, опасен вдвойне.– Это намек? – спросила она подчеркнуто любезно. – Или угроза?Джону очень захотелось засмеяться, и он расценил это как хороший признак. Почему он так беспокоится по поводу своей жизни с Элизабет? У нее даже есть чувство юмора, что совсем неплохо.– У меня нет причин угрожать, – шепотом ответил он, отступая назад.– Я просто поддамся искушению?Джон растянул губы в улыбке:– Если захочешь.Он ушел, оставив ее в некотором замешательстве. Пройдя по коридору, Джон свернул за угол и увидел Филиппа, который ожидал его, прислонившись к стене.– Так что? – тихо спросил Джон.– Я еще раз убедился, что среди солдат Баннастера есть несколько настоящих мужчин, которым я мог бы доверить свою жизнь… конечно, если бы сражался на их стороне, – усмехнувшись, добавил Филипп.– И они согласны с тем, что Баннастера не следует одного пускать в башню?– Они-то согласны. Баннастер – их господин. Как они могут его остановить?– Они должны будут помочь солдату Олдерли, стоящему на страже, но что остановит Баннастера от убийства собственного солдата за неповиновение?– А потом, разгневавшись на то, что ему перечили, он может отыграться на истинной наследнице.Хотя Филипп говорил тихо, Джон поморщился:– Не говори такие вещи вслух.– За мной никто не шел.– Ты так доверяешь своей интуиции? – спросил Джон, приказывая себе расслабиться.– Ты учил меня этому.Внезапно голова Филиппа резко качнулась вперед, и он, теряя сознание, ткнулся в грудь Джона. Джон лишь на мгновение увидел булаву, которая должна была обрушиться на его голову. Он отпустил Филиппа, чтобы поднять костыль, но опоздал. Он ощутил резкую боль от удара в висок, и темнота накрыла его.Очнувшись, Джон не мог понять, открыты его глаза или закрыты. Не было ничего, кроме темноты да непривычного затхлого запаха и еле слышного звука падающих капель.И еще ощущения боли. Джон поморщился от гула в голове. Ему понадобилось некоторое время, чтобы его мысли прояснились. Он вспомнил свалившегося на него Филиппа, затем булаву, нацеленную ему в голову. Все произошло так быстро, что ему не удалось увидеть человека, который орудовал ею.Он лежал на чем-то жестком и неровном, местами влажном. Джон пошарил над собой рукой, собираясь сесть, поскольку не хотел еще раз ушибить голову.Пульсирующая боль в голове заставила его на некоторое время замереть. Когда боль слегка утихла, он ощупал лицо и определил, что на глазах у него нет никакой повязки. Он нащупал что-то мокрое на виске и понял, что это кровь. Джон провел рукой по одежде, мокрых следов не обнаружил и понял, что рана, похоже, была не слишком серьезная.Он потрогал рукой пол, на котором сидел, ощутил каменную прохладу и неровности.Кто-то рядом застонал. Джон замер.– Филипп? – Неужели ему так повезло, что он оказался в темнице вместе со своим оруженосцем?Некоторое время он слышал лишь неровное тяжелое дыхание.– Джон? – Голос у Филиппа был хриплый, надтреснутый.– Я здесь. Я только что очнулся.– Ты что-нибудь видишь?– Нет. Но нас по крайней мере не ослепили.– Если не считать того, что мы оба оказались слепцами.Джон хмыкнул:– Я лежу на каменном выступе.– Я тоже. Ты дальше не обследовал?– Я собирался, но тут услышал тебя.– Ты знаешь, что произошло? Я помню только, что разговаривал с тобой, – и ничего больше.– Тебя ударили сзади. Ты упал на меня, а затем меня огрели булавой по голове. Судя по звучанию голосов, мы вряд ли находимся в большой комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86