шевельнется занавеска, булькнет в трубе вода, а они думают: все, сигнал из потустороннего мира. – Дамджон щелкнул по корешку книги и на секунду нахмурился, будто озвучил лишь часть своей мысли. – Я, сколько себя помню, подобных сообщений не получал ни разу. А даже если бы получал, реагировал бы немного иначе и вряд ли испугался бы мстительного призрака. Если человек имеет против меня зуб, в моих личных интересах видеть его мертвым, а не живым. Это прежде всего вопрос удобства… – Взгляд Дамджона получился торжественно-серьезным. С такими бровями легко быть и серьезным, и торжественным.
– Да, удобства… – эхом повторил я, чувствуя себя полным дураком и, как следствие, раздраженным и обиженным.
Роза принесла виски с содовой и поставила перед нами на стол. Я рассматривал ее е некоторым интересом, но на этот раз девушка не отрывала глаз с подноса и, едва подав напитки, ушла. Худенькая, а попка и правда высший класс. Однако тип явно не мой: «Представь меня в школьной форме» с полуоборота не заводит.
Я поднес стакан ко рту: односолодовый виски, притом очень хороший. Эх, надо было без содовой!
– Значит, вы хотите, чтобы я проверил здание на наличие призраков, полтергейстов и других демонических Существ?
– Да.
– Потому что они не нравятся девушкам?
– Снова да.
– Как же они мирятся с присутствием Шрама? – спросил я, показывая большим пальцем в сторону великана, стоявшего позади меня неподвижно, словно королевский гвардеец у Букингемского дворца.
Дамджон изобразил удивленную невинность:
– Шрам? Феликс, ты думаешь, что Шрам – призрак? По-моему, вид у него более чем материальный!
Похоже, Лукаш хочет услышать от меня то, что сам уже знает. Ладно…
– Шрам – луп-гару, когда-то таких называли волками-оборотнями, хотя сомневаюсь, что «звериная» часть Шрама – волк. Судя по размеру, в нем, скорее, живет бык. – Я глотнул виски. Если ходячий шкаф обидится, и мне проломят череп, пусть хоть этот божественный напиток не пропадет. – Дело в том, что человеческий дух вселяется в тело животного и, словно новый жилец, начинает перепланировку: меняет его по подобию своего предыдущего тела. Дух сбрасывает шерсть, перемещает мышечные группы, и зверь становится похож на человека.
Первым это явление описал французский ученый Николя Давид, поэтому специалисты и используют французский термин. Вопрос о том, как долго можно сохранять человеческий облик, до сих пор открыт – многое зависит от воли духа, ведь подавленный дух животного нет-нет да заявляет свои права. В период, когда старая луна исчезает, а новая еще не успевает народиться, зверь сильнее всего. Однажды увидев перерождение луп-гару, забыть его просто невозможно. Сколько ни пытайся – ничего не выйдет.
Дамджон жадно ловил каждое слово, и примерно на середине своего маленького выступления я понял: Шрам – нечто. вроде тестового задания или пробной планки. Что ж, планку я взял и теперь сидел на травке в ожидании приза.
Явно довольный, Дамджон улыбнулся и кивнул:
– Очень хорошо, можно даже сказать, отлично. Я знаком с одним из твоих коллег, так он не сумел опознать Шрама сразу, точнее, без наводящих вопросов с моей стороны. А ты, Феликс, как я вижу, интеллектом не обделен.
– Спасибо, Лукаш.
То, что я проглотил почти безропотно, чуть не убило Дамджона. Его глаза, и без того сощуренные в крошечные щелки, на секунду исчезли в глубоких кожных складках: Лукаш переваривал сравнительно небольшую дозу дружеской фамильярности. Потом все-таки переварил и, не опустившись до выяснения отношений, сменил тему:
– Что касается вознаграждения… Думаю, я смогу предложить приемлемый для тебя вариант.
Вот это мне совсем не понравилось. Как подсказывает опыт, если сначала тебе называют точную сумму, а потом звучат обтекаемые слова вроде «договоренность», «взаимовыгодное соглашение» или «бесконечная благодарность», любой следующий шаг уводит от цели.
– Мне называли сумму в двести фунтов, – напомнил я.
– Конечно, я сам ее определил. Но если в счет оплаты хочешь развлечься с Розой или любой другой из моих девочек, тоже могу организовать. Pari passu.
Значит, Дамджон не только хозяин клуба, но и сутенер. Сутенер с манерами выпускника престижной частной школы, который вполне мог стать адвокатом… Что ж, такой моральной устойчивости можно только позавидовать.
– Pari passu? – откинувшись на спинку стула, повторил я. – А еще pro bono publico? Очень похвально! Однако мы ведь только познакомились, не лучше ли ограничиться наличным расчетом?
Сердечной теплоты в манерах Лукаша немного поубавилось; с другой стороны, хорошо хоть пощечину не дал!
– Как хочешь. А к работе когда приступишь? Сейчас же? В смысле, сегодня ночью?
Лекции на тему «Тише едешь – дальше будешь», вроде той, что я прочитал Пилу, хороши к месту и ко времени, а сейчас от них явно следовало воздержаться. Ладно, обойду комнаты, разложу пару оберегов. Если проблема серьезная, оговорим особые условия… Я пожал плечами.
– Ну, раз уж я здесь…
– Отлично! Шрам, проводи мистера Кастора наверх.
Понятно, аудиенция окончена. Окинув меня строгим взглядом, Дамджон вернулся к цифрам в своем блокноте. Стоило подняться, как Шрам двинулся вперед, но ему пришлось подождать, пока я одним кощунственно-быстрым залпом не осушил виски. Великан повел меня через зал вправо к двери открытой, однако в стратегически неосвещенном закутке совершенно незаметной. Как и у главной двери, что вела из фойе в клуб, здесь имелся собственный святой Петр, Хранитель врат, с пустым невыразительным лицом и в мятом смокинге. Почтительно кивнув Шраму, он шагнул в сторону и позволил нам пройти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126