ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Хватит об этом!
Потом, вспомнив, что еще до приставания я дал согласие пойти на детский праздник, я ругался как сапожник. Гейм, сэт и матч Пен и месье Жанно! А я и не заметил, что игра парная.
Короче, имелась причина, пусть даже не совсем уважительная, по которой я оказался среди этих маленьких надменных говнюков, транжиря божественный дар ради ничтожных денег. Имелась причина, по которой я боролся с искушением. Имелась и причина, по которой я перед ним не устоял.
– А теперь, – начал я, улыбаясь словно тыква в День всех святых, – для последнего и самого незабываемого фокуса, перед тем как вы отправитесь набивать животы, мне нужен доброволец. – Я ткнул в Себастьяна. – Вы, молодой человек, из второго ряда! Да, сэр, надеюсь, не возражаете?
Вид у мальчишки был совсем убитый; оказаться в центре внимания для него – значит унизиться, а возможно, и не только это. Но парни постарше уже начали свистеть и улюлюкать, а Питер приказал поднять задницу и идти. Пробираясь к импровизированной сцене, несчастный пару раз споткнулся о ноги, которые вытягивали у него на пути.
Получится довольно жестоко, однако не по отношению к Себастьяну, – нет, этому парню я подарил бы заряженное ружье, пусть использует по собственному усмотрению. А что касается Питера… Ну, иногда жестокость – обратная сторона доброты, а боль – лучший учитель. Иногда боль помогает усвоить, что не все в жизни остается безнаказанным.
Итак, Себастьян подошел к столу и застыл в позе, выражающей смущение и неловкость. Я достал «Брауни» и, подняв защелки, выдвинул мех в рабочее положение. Красная кожа, черное дерево – столетние аксессуары выглядели очень солидно. Я предложил мальчишке потрогать мех, и тот с радостью согласился.
– Пожалуйста, проверь фотоаппарат. Убедись, что все в порядке. Все работает, ничего не сломано.
Себастьян бегло, без всякого интереса, осмотрел фотоаппарат и тут же протянул его мне. Нет, у нас другие планы!
– Извини, – покачал головой я, – фотограф теперь ты. Смотри не подведи, я тебе доверяю.
На этот раз, глянув в объектив, Себастьян увидел, что находится прямо перед ним.
– Ну, там черная пленка, – объявил он, – на линзе. Изобразив удивление, я сам глянул в объектив.
– Джентльмены! – начал я, обращаясь к гостиной в целом. – Леди! – Пятисекундную паузу заполнили взрывы грубого смеха, толчки локтями и беспардонное тыканье пальцами, – Мой помощник обнаружил нечто удивительное! На линзу фотоаппарата наклеена черная маскирующая пленка, поэтому обычных снимков… – я намеренно запнулся, – на нем не сделаешь. Мы попытаемся заснять духа.
Питер и его дружки презрительно сморщились; такой финал их явно разочаровал.
– Фотографии духа – один из самых сложных фокусов, – совершенно серьезно заявил я, не обращая внимания на издевательские смешки. – Вообразите: преступник освобождается из мешка, в котором его вниз головой привязали к крюку в клетке, а клетку сбросили с летящего на высоте трех километров самолета. Так вот, этот фокус напоминает нечто подобное. Хотя, возможно, он менее зрелищный, он такой же незабываемо бессмысленный. Я кивнул имениннику.
– Питер, снимать будем тебя. Пожалуйста, подойди ко мне и встань у стены. Чем проще фон, тем лучше для фотографий духа.
Питер послушался, всем своим видом демонстрируя, как непросто ему смириться с этой участью.
– У тебя есть другие братья? – тихо спросил я у Себастьяна.
Мальчишка испуганно поднял глаза.
– Нет.
– Ну, может, двоюродный, главное – чтобы ровесник и жил с тобой в одном доме?
Себастьян покачал головой.
– Фотоаппаратом пользоваться умеешь?
Очевидно, эта тема казалась безопаснее – Себастьян явно почувствовал себя увереннее.
– Конечно. Но мой гораздо проще: навел объектив и снимай. Никаких… гм-м… регуляторов резкости или…
Я лишь головой покачал – пустяки, мол, – а потом ободряюще улыбнулся.
– Ничего страшного! Хотя резкость здесь наводится вручную, проблем с ней точно не возникнет. Ведь изображение у нас получится без линзы и обычного света. Однако тебе придется управлять этим. – Я вручил ему грушу, прикрепленную к концу резинового шланга – единственную деталь фотоаппарата, которую мне пришлось заменить. – Сожмешь посильнее, и затвор откроется. По моей команде, договорились?
«Брауни» я не заряжал, наверное, лет десять, однако все необходимое лежало в чемодане, и руки сами знали, что делать. Я достал новую фотопластинку, подцепил уголок защитного слоя, вставил ее на место, а потом ловким движением содрал вощеную бумагу. Профессионал сделал бы все иначе: отчасти потому, что если вставлять пластину при ярком свете, неизбежно ее засветишь. Впрочем, я заправлял фотобумагу, а не пленку. Следовательно, одну стадию обычного процесса мы с Себастьяном пропустили. Затягивая винты, я заметил: в гостиную вошли Джеймс с Барбарой и встали у стены. Что же, в их присутствии реакция обещала стать еще более бурной… Хотя на данном этапе мне было уже все равно: именинник достал окончательно.
Положив руку на узкие плечи, я велел Себастьяну приготовиться. Питер потерял терпение и заерзал. Следовало взвинтить напряжение еще сильнее, но, поскольку полной уверенности в успехе не было, рискнуть я не решился. Ну, или пан, или пропал!
– Итак, по моей команде… Питер, улыбнись!.. Дети в первом ряду, покажите Питеру, как нужно улыбаться. Себастьян… три, два, один – давай!
Мальчишка сжал грушу, и со стариковским по-по-пом! затвор открылся, а потом закрылся. Слава Богу! А то мелькала мысль: вдруг ничего не получится.
– Фиксажа у нас нет, – объявил я, воспользовавшись частичным просветлением памяти, – долго снимок не продержится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Потом, вспомнив, что еще до приставания я дал согласие пойти на детский праздник, я ругался как сапожник. Гейм, сэт и матч Пен и месье Жанно! А я и не заметил, что игра парная.
Короче, имелась причина, пусть даже не совсем уважительная, по которой я оказался среди этих маленьких надменных говнюков, транжиря божественный дар ради ничтожных денег. Имелась причина, по которой я боролся с искушением. Имелась и причина, по которой я перед ним не устоял.
– А теперь, – начал я, улыбаясь словно тыква в День всех святых, – для последнего и самого незабываемого фокуса, перед тем как вы отправитесь набивать животы, мне нужен доброволец. – Я ткнул в Себастьяна. – Вы, молодой человек, из второго ряда! Да, сэр, надеюсь, не возражаете?
Вид у мальчишки был совсем убитый; оказаться в центре внимания для него – значит унизиться, а возможно, и не только это. Но парни постарше уже начали свистеть и улюлюкать, а Питер приказал поднять задницу и идти. Пробираясь к импровизированной сцене, несчастный пару раз споткнулся о ноги, которые вытягивали у него на пути.
Получится довольно жестоко, однако не по отношению к Себастьяну, – нет, этому парню я подарил бы заряженное ружье, пусть использует по собственному усмотрению. А что касается Питера… Ну, иногда жестокость – обратная сторона доброты, а боль – лучший учитель. Иногда боль помогает усвоить, что не все в жизни остается безнаказанным.
Итак, Себастьян подошел к столу и застыл в позе, выражающей смущение и неловкость. Я достал «Брауни» и, подняв защелки, выдвинул мех в рабочее положение. Красная кожа, черное дерево – столетние аксессуары выглядели очень солидно. Я предложил мальчишке потрогать мех, и тот с радостью согласился.
– Пожалуйста, проверь фотоаппарат. Убедись, что все в порядке. Все работает, ничего не сломано.
Себастьян бегло, без всякого интереса, осмотрел фотоаппарат и тут же протянул его мне. Нет, у нас другие планы!
– Извини, – покачал головой я, – фотограф теперь ты. Смотри не подведи, я тебе доверяю.
На этот раз, глянув в объектив, Себастьян увидел, что находится прямо перед ним.
– Ну, там черная пленка, – объявил он, – на линзе. Изобразив удивление, я сам глянул в объектив.
– Джентльмены! – начал я, обращаясь к гостиной в целом. – Леди! – Пятисекундную паузу заполнили взрывы грубого смеха, толчки локтями и беспардонное тыканье пальцами, – Мой помощник обнаружил нечто удивительное! На линзу фотоаппарата наклеена черная маскирующая пленка, поэтому обычных снимков… – я намеренно запнулся, – на нем не сделаешь. Мы попытаемся заснять духа.
Питер и его дружки презрительно сморщились; такой финал их явно разочаровал.
– Фотографии духа – один из самых сложных фокусов, – совершенно серьезно заявил я, не обращая внимания на издевательские смешки. – Вообразите: преступник освобождается из мешка, в котором его вниз головой привязали к крюку в клетке, а клетку сбросили с летящего на высоте трех километров самолета. Так вот, этот фокус напоминает нечто подобное. Хотя, возможно, он менее зрелищный, он такой же незабываемо бессмысленный. Я кивнул имениннику.
– Питер, снимать будем тебя. Пожалуйста, подойди ко мне и встань у стены. Чем проще фон, тем лучше для фотографий духа.
Питер послушался, всем своим видом демонстрируя, как непросто ему смириться с этой участью.
– У тебя есть другие братья? – тихо спросил я у Себастьяна.
Мальчишка испуганно поднял глаза.
– Нет.
– Ну, может, двоюродный, главное – чтобы ровесник и жил с тобой в одном доме?
Себастьян покачал головой.
– Фотоаппаратом пользоваться умеешь?
Очевидно, эта тема казалась безопаснее – Себастьян явно почувствовал себя увереннее.
– Конечно. Но мой гораздо проще: навел объектив и снимай. Никаких… гм-м… регуляторов резкости или…
Я лишь головой покачал – пустяки, мол, – а потом ободряюще улыбнулся.
– Ничего страшного! Хотя резкость здесь наводится вручную, проблем с ней точно не возникнет. Ведь изображение у нас получится без линзы и обычного света. Однако тебе придется управлять этим. – Я вручил ему грушу, прикрепленную к концу резинового шланга – единственную деталь фотоаппарата, которую мне пришлось заменить. – Сожмешь посильнее, и затвор откроется. По моей команде, договорились?
«Брауни» я не заряжал, наверное, лет десять, однако все необходимое лежало в чемодане, и руки сами знали, что делать. Я достал новую фотопластинку, подцепил уголок защитного слоя, вставил ее на место, а потом ловким движением содрал вощеную бумагу. Профессионал сделал бы все иначе: отчасти потому, что если вставлять пластину при ярком свете, неизбежно ее засветишь. Впрочем, я заправлял фотобумагу, а не пленку. Следовательно, одну стадию обычного процесса мы с Себастьяном пропустили. Затягивая винты, я заметил: в гостиную вошли Джеймс с Барбарой и встали у стены. Что же, в их присутствии реакция обещала стать еще более бурной… Хотя на данном этапе мне было уже все равно: именинник достал окончательно.
Положив руку на узкие плечи, я велел Себастьяну приготовиться. Питер потерял терпение и заерзал. Следовало взвинтить напряжение еще сильнее, но, поскольку полной уверенности в успехе не было, рискнуть я не решился. Ну, или пан, или пропал!
– Итак, по моей команде… Питер, улыбнись!.. Дети в первом ряду, покажите Питеру, как нужно улыбаться. Себастьян… три, два, один – давай!
Мальчишка сжал грушу, и со стариковским по-по-пом! затвор открылся, а потом закрылся. Слава Богу! А то мелькала мысль: вдруг ничего не получится.
– Фиксажа у нас нет, – объявил я, воспользовавшись частичным просветлением памяти, – долго снимок не продержится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126