– Не расстраивайся! Попробуй представить: собака убежит так далеко, как позволит веревка, но раз она привязана, то двигаться сможет только по кругу. Значит, получается круге хозяином и палкой в центре.
– Да, ясно.
– Но, предположим, пес у нас космический, с реактивным двигателем за спиной. Он по-прежнему будет убегать на длину веревки, но уже не по кругу, потому что сможет перемещаться вверх-вниз по вертикали, а по…
– По полусфере.
– Вот именно!
Шерил склонилась над стопкой листов с планами. Черные крестики сливались в четко различимые круги, радиус которых уменьшался с каждым следующим этажом.
– Есть какое-то конкретное место, – начал я. – Нечто вроде привязи, но Сильви там не появляется, а, наоборот, старается убежать подальше, насколько позволяет веревка.
– А человек с палкой…
– Он стоит в центре. Там, куда Сильви совершенно не хочется. Там, где ее ни разу не видели.
Шерил забрала у меня планы и снова разложила на столе.
– Человек с палкой должен быть на первом этаже, – прошептала она и взглянула на нас с Пен, будто спрашивая: «Правильно?» – На первом этаже или в подвале. Ведь самая большая окружность должна быть на одном уровне с человеком. Иди местом. Или с чем-то там еще…
Пен эмоционально закивала.
– Так где это? – спросил я. – Где центр окружности? Шерил двигала пальцем по главному коридору, чуть слышно бормоча себе под нос.
– Вот конторка охранника. Вот хранилища А, Б и В. Вот дамский туалет… – Девушка осеклась, но палец продолжал скользить по плану. Наконец, она подняла глаза, в которых читалось полное замешательство. – Не получается! Значит, ты ошибся!
– В чем ошибся?
– Нам ведь эта комната нужна, в самом центре, верно? Вот она, прямо посредине первого этажа. Вот где не появляется Сильви. На плане она обозначена как «Второй конференц-зал».
– Да, и что? – с растущей тревогой переспросил я. – Как она сейчас называется?
– Феликс, она никак не называется, – бесцветным голосом отозвалась Шерил, – Потому что ее больше нет.
16
Восемь метров – это примерно восемь моих шагов, поэтому буду считать: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Отлично! Теперь поворачиваюсь на девяносто градусов и отмеряю еще десять: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
На первом этаже темно, и врезавшись в стену, я негромко присвистнул.
Шерил не ошиблась.
Несмотря на все опасения, с помощью отмычек проникнуть в Боннингтон оказалось проще простого. Внутренняя система безопасности была на самом высоком уровне, зато с входной дверью получилось куда проще: пара манипуляций, и она сдалась на милость победителя, то есть меня. Сигнализация стояла лишь на закрытых хранилищах, куда я, слава богу, не собирался. Бронированная дверь в служебную часть первого этажа оказалась куда сложнее: на нее ушло десять пропитанных беспокойством и холодным потом минут. Вообще-то в кармане лежал электронный пропуск Шерил, но я надеялся: им пользоваться не придется, потому что в считывателе могло находиться запоминающее устройство.
В архив я решил пойти один: Пен обеспечивала мне алиби на случай, если появятся проблемы, а Шерил и вовсе не следовало участвовать в незаконном проникновении на террито-. рию архива, служащей которого она являлась. Хотя мне бы очень помогло ее присутствие. В: планах было непросто разобраться даже на ярко освещенной кухне, а в темном, озаренном – отблесками лунного света коридоре – и подавно.
В принципе, я только и делал, что мерил шагами первый этаж: после того как мы объединенными усилиями решили стереометрические задачи, все стало более или менее ясно. Пятнадцать минут беспомощных блужданий в темноте подвели меня к единственно возможному выводу.
Здесь действительно не хватает одной комнаты. Поэтому коридор так резко и поворачивает! Увидев комнату на плане, я больше не сомневался: на этом месте была комната, но потом ее убрали.
В подвале я обнаружил ту же картину: еще одна пустота, расположенная на том же уровне, что и первая. На этот раз к ней прибавлялась лестница, которую передвинули на шесть метров дальше по коридору. Зачем кому-то понадобилось отрезать маленький кусок от огромного здания?
Ответ нашелся сам собой; я спустился на первый этаж и выбрался из здания так же тихо, как вошел. На улице снова отсчитал шаги, уже зная, куда они приведут.
А привели они к другой двери: мимо нее, забитой куском фанеры, наполовину скрытой мусором и старыми коробками, я прошел в самый первый день. Конечно, судя по виду, она не используется и сто лет не открывалась. Эдакий аппендикс, побочный продукт неорганической эволюции здания. Теперь я смотрел на нее совершенно другими глазами.
Мусор легко сдвинулся в сторону, а если поддаться определенному настроению, подозрительно легко. Весь мусор – несколько пустых коробок и одеяло – минимальный набор реквизита к пьесе «Ночлег бездомного».
На прибитом к двери куске фанеры прямоугольные отверстия замочных скважин – еще один признак того, что помещение не такое заброшенное, как кажется. Замки – «Фальком» и «Шлаге», да, по сравнению с этим главная дверь архива – детский лепет. Со «Шлаге» я возился целых полчаса и был готов сдаться, когда раздался щелчок, означающий, что цилиндры встали в нужное положение.
Легкий толчок, и дверь открылась. За ней – маленькое квадратное фойе, где вместо половика лежало свернутое одеяло, а дальше – снова дверь, снова закрытая. Деревянное полотно показалось куда тоньше и хлипче металлических деталей, и я, давно потеряв терпение, просто ее выбил.
Передо мной совершенно темная комната, насквозь пропахшая кислятиной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126