- Будем считать, что вы неудачно пошутили, - сказал ему генерал. - А если серьезно, нам дешевле будет прикрыть вас. Всех. Кстати сказать, такое мнение тоже имело место.
- Хорошо, - сказал старый политик, - мы договорились. Осталось уточнить один существенный момент. Какова идеология вашего ведомства? Ведь вы все были членами КПСС...
- Были, - согласился генерал. - Как и все здесь присутствующие. Однако в директиве о нашей организации Сталин собственноручно написал: она создается для специальных операций за рубежом в пользу государства. Но не обозначил, какого именно. Рабоче-крестьянского, например, или советского. Социалистического, капиталистического... Для пользы государства - и все. Андропов дописал, и внутри страны. Опять же не расставляя идеологических акцентов. С юридической точки зрения - очень удобная директива.
- Удобная, - согласился пожилой политик. - Итак, вы по-прежнему работаете в пользу государства. Единственное, в чем мы дополним наших вождей... Запишем: под контролем государственных органов.
- А каких именно органов? - усмехнулся генерал. - Хорошо, если таким органом окажется голова. А если прямо противоположное? Нет, господа...
Мы работаем по вашим заказам и в пользу государства. Никакого контроля. Никаких ревизоров. Иначе нам после каждой ревизии придется заказывать фобы.
Дальше начался торг. "Заказчики" потребовали свернуть работу Управления на Ближнем Востоке и не проводить спецопераций в странах НАТО. Предложили упразднить в Управлении инспекцию по военной разведке. Генерал и тут согласился. Потому что структура, именуемая в переговорах инспекцией, была на самом деле лишь аналитической группой большого отдела. Но и ее хватило, чтобы впоследствии стать костяком ведомства академика Примакова. Пожертвовало Управление и отделом по борьбе с промышленным шпионажем. Его работники перешли на службу в Министерство госбезопасности, образовав там Управление по борьбе с экономическими преступлениями.
Генерал раздавал людей, зная, что кадры и структуры из Управления не уходят, даже если их переводят в СВР, в МТБ или в ДСК. То есть в домостроительный комбинат. "Кадры решают все..."
13
"Подтвердились выводы, сделанные в докладе вице-президента А. В. Руцкого, касающиеся непрекращающегося роста преступности, особенно корыстной направленности, незаконного обогащения ряда субъектов предпринимательской деятельности в результате незаконных валютных операций, крупномасштабных банковских афер и уклонения от уплаты налогов.
Подтверждено, что из-за отсутствия системы контроля со стороны правительства Российской Федерации не были пресечены многочисленные случаи вывоза и хранения валюты за рубежом, стало возможным беспрецедентное обогащение недобросовестных предпринимателей на фоне резкого обострения внутриэкономических проблем".
Н. И. Макаров,
руководитель специальной комиссии,
первый заместитель Генерального прокурора
Российской Федерации,
государственный советник юстиции 3-го класса.
"Коррупция".
"Советская Россия",
1993, 4 сентября.
И в воскресенье он решил задачу. Почти решил.
От осознания этого факта Толмачев почувствовал приступ удушья, а не радостного возбуждения, как это бывало раньше, когда с помощью компьютера, двух пачек сигарет и литра кофе он отлавливал во внешне целостных структурах незаметные инородные образования. Сейчас он словно оказался в положении рыбака, выдернувшего из воды вместо щуки ядовитую, готовую ужалить змею. И он по-настоящему испугался.
Однако его тянуло дойти до самого конца задачи, как иногда тянет досмотреть страшный сон. Оставалось уточнить некоторые детали, но для этого нужна была справочная Управления - большой архив.
Толмачев настолько задумался, неподвижно согнувшись над портативным компьютером, что не сразу понял: звонят в дверь. На пороге ухмылялся гуманист и просветитель Глорий Пронин. Внутренний карман его серого всесезонного пальто красноречиво оттопыривался. И попахивало от писателя первым утренним причастием, не оскорбленным ни корочкой хлебца, ни карамелькой.
- Сидишь? - спросил Пронин. - Жжешь нейроны?
- Сижу, - кивнул Толмачев. - Жгу. А у вас, чувствуется, уже наступил период полной пожарной безопасности.
- Я тут сходил на участок, - сказал Пронин, освобождаясь от пальто и шарфа. - Ну, сходил на участок, в школу, которая за аптекой. И голоснул.
По телеку-то все талдычили: да-да-нет-да! А я им наоборот: нет-нет-да-нет! Пусть восчувствуют суровое слово трудовой интеллигенции. А погода, доложу, стоит совсем весенняя. Значит, пережили зиму.
И в этот раз она меня не достала.
Пронин вбил себе в голову, что умрет обязательно зимой, и заранее жалел тех бедолаг, которые будут ковыряться в промороженной земле, готовя ему могилу.
- Да, потеплело, - согласился Толмачев. - Это заметно по вашей рубахе. По случаю весны оборвали пуговицы?
- Действительно, - ощупал ворот писатель. - Только это не моя работа. Я, видишь ли, проголосовал и начал агитировать народ. Ну, чтобы тоже писали: нет-нет-да-нет. Тут появились какие-то мордовороты и вышвырнули меня не токмо из помещения , но и со двора. Как хрусталь за пазухой уберег - ума не приложу. По воздусям летел. Вот это, доложу, демократия! Лучшие сыны народа вылетают с референдума, как коровье говно с лопаты...
- Не надо было агитацию разводить в день голосования. Это незаконно.
- А рубаху рвать - законно? Последнюю рубаху? Ладно. Господь за меня заступится - впаяет им, козлам, паховую грыжу... Найдется, чем закусить?
- Боюсь, Глорий Георгиевич, показаться не очень гостеприимным, Толмачев не замечал протянутого ему писательского пальто, - но у меня срочная работа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106