Что же до самого Эллетсона, то он был начинающим, никому не известным политиком и мог разгуливать там безбоязненно. Краснощекий здоровяк, он скорее походил на фермера, нежели на члена парламента. Мы заказали по пинте пива "Раддлз" и кулебяки со свиными шкварками.
- Я рад, что вы на меня вышли, - сказал Эллетсон, едва мы уселись за один из больших дубовых столов. - Меня уже давно кое-что беспокоит, но я не знал, по каким каналам сообщить об этом.
- Я вас внимательно слушаю, - заверил я, заинтригованный.
- Вы слышали о Джоне Кеннеди? - спросил он.
- Да, мне кое-что о нем известно, - ответил я. Джон Кеннеди был молодым и перспективным кандидатом в парламент от консерваторов по округу Баркинг в восточном Лондоне. Будучи гражданином Великобритании, он происходил из сербской семьи, свободно говорил на сербскохорватском и сменил свою прежнюю фамилию Гвозденович на Кеннеди, пройдя для этого через все юридические формальности. Он активно поддерживал боснийских сербов, и Караджич назначил его своим неофициальным представителем в Лондоне. Фишу удалось заручиться ордером на снятие информации с его телефона и факса, что позволило получить некоторые полезные данные.
- Так вот, похоже, что Кеннеди организует финансовую дотацию со стороны боснийских сербов в кассу консервативной партии, - сказал Эллетсон. - Чтобы все выглядело законно, он проводит деньги через сербский банк, но суть дела в том, что деньги эти поступают напрямую от Караджича. Не далее как вчера, Кеннеди бахвалился мне по этому поводу. Он рассчитывает, что, добыв для партии денег, ускорит свое избрание в парламент.
Консервативная партия залезла в большие долги, совершенно опустошив свою казну во время предвыборной кампании 1992 года. Принимать деньги от любого зарубежного правительства было само по себе делом малопочетным, а в Боснии к тому же от пуль сторонников Караджича регулярно гибли британские солдаты из состава сил ООН. Если бы эта новость попала в прессу, разразился бы громкий скандал. Эллетсон не знал, куда ему обратиться. Он едва ли мог доложить обо всем председателю партии консерваторов, что было бы правильно с точки зрения субординации, потому что именно председатель и являлся получателем дотации. Я поблагодарил Эллетсона за информацию и пообещал держать с ним связь. Он настоял на том, что сам расплатится за пиво и еду, опасаясь, что, если это сделаю я, ему придется занести этот случай в регистр личной заинтересованности членов парламента.
- Боже, ты бы мог продать эту истории в "Миррор" штук за пятнадцать! воскликнул Фиш, когда я рассказал ему о новости, которую мне сообщил Эллетсон. - И к тому же все сходится. По данным прослушки, Кеннеди действительно обсуждал с Караджичем перевод каких-то денег, я только не мог понять, каких именно. Теперь все стало на свои места. Тебе лучше поторопиться и составить об этом СХ.
Я поспешил наверх в свой кабинет, прихватив с собой распечатку прослушки телефонных переговоров Кеннеди, и по пути уже обдумывал свое донесение, определяя его главное направление. Всего через полчаса я уже отправил его главе Восточноевропейского управления. На следующее утро оно попадет на рабочие столы наших "заказчиков" на Уайтхолле. После этого разразится настоящая буря. Тори уже и так пострадали от целой серии финансовых скандалов, раздутых до небес язвительными журналистами, а в том, что и это донесение один из чиновников с Уайтхолла сдаст прессе, не было никаких сомнений. Однако уже через несколько минут, после того как доклад был отправлен R/CEE, мои размышления прервал звонок по внутреннему телефону.
- Привет, Ричард, это R/CCE. Боюсь, что твое донесение положат под сукно. H/SECT хочет с тобой переговорить по этому поводу. Поднимись к нему прямо сейчас.
Я положил трубку и быстрым шагом направился к лифту. H/SECT был личным секретарем самого Шефа, и, если он хотел меня видеть, значит, речь шла о чем-то действительно чрезвычайно важном. Алан Джадд слыл в нашем ведомстве притчей во языцех. Именно он по большей части выступал автором нового "гласного" законодательства, которое должно было вступить в силу в следующем году. Этот акт впервые в истории позволял нашему правительству официально признать существование МИ-6. Кроме того, в конторе было хорошо известно, что Джадд - автор целой серии легкомысленных шпионских романов, поскольку его мощные покровители на Уайтхолле позволили ему пренебречь обычно строжайшим правилом, которое запрещало сотрудникам МИ-6 описывать в книгах свою профессиональную деятельность. У него даже хватило наглости предпослать своему роману "Танго" - шпионскому боевику, действие которого происходит в Латинской Америке, - посвящение Нику Лонгу.
- Присаживайтесь, UKA/7, - Джадд обратился ко мне не по имени, а официально, по служебному номеру. - Это ваше донесение о поступлении денег в кассу тори... - продолжал он, кивнув на лежавшие перед ним на столе бумаги. - Боюсь, мы не можем выпустить его из наших стен. Если эта информация станет достоянием гласности, она может послужить причиной отставки правительства.
- И что же? - отвечал ему я. - Вы хотите сказать, что в задачи МИ-6 не входит создание проблем правительству страны, не так ли?
- Есть другие каналы для передачи подобной информации, - заметил Джадд с мрачным видом.
- Какие именно? - Ни о каких других каналах на курсах ION ЕС нам не рассказывали.
- Шеф решил присвоить этому делу статус суперсекретного, а это значит, что о нем будет доложено только премьер-министру. А ваше донесение я приказываю уничтожить. - Джадд протянул мне бланк, в котором я должен расписаться, чтобы донесение было официально списано в макулатуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139