Она не сказала об этом, но я почувствовал по ее голосу, что надежды на выздоровление почти нет. Спустя два месяца она умерла.
Положив телефонную трубку, я обхватил голову руками, чувствуя оцепенение и слабость, хотелось даже кричать. Работа показалось мне никому не нужной и бесполезной, и я брезгливо смахнул бумаги со стола. На часах было полпервого, в это время бар в офисе уже должен быть открыт. Во время ланча я никогда не выпивал, но сейчас можно сделать исключение. Прихватив с собой из бара бутылку пива "Фостерс" я присел на деревянную скамейку в уголке открытой террасы с видом на Темзу и на здание парламента. Был весенний день, солнце уже припекало, с реки дул свежий легкий ветерок. И все же погода не радовала меня. Я думал о Саре в больнице, о разорванной на куски женщине в Боснии, мне было трудно удержаться и не плакать. Прошло некоторое время, прежде чем мне удалось собраться с мыслями. Не было никакого смысла сидеть снова за столом после перерыва на ланч. Я подошел к Бэджеру, стоящему на балконе; вместе с коллегами, и попросил разрешения уйти с работы.
- А не можете ли вы назвать причину? - спросил он.
- Не сейчас, - ответил я.
На следующее утро, сидя за столом, я всячески пытался сосредоточиться на работе и вникнуть в схему размещения химической фабрики. В этот момент зазвонил телефон. Звонил чиновник из департамента кадров, я срочно ему понадобился. Скрепя сердце, я условился о встрече на следующий день. Я не знал, что им от меня надо, но встречи с кадровиками никогда удовольствия, не доставляют.
Департамент кадров, как очевидно, отвечает в МИ-6 за принятие решений, касающихся личного состава. Именно кадровики порекомендовали послать меня в Боснию. Но их приемы, причины принятия решений и линия поведения всегда сопровождались интригами и покрывались завесой секретности, облекались в паутину неофициальных слухов, распространяемых самими кураторами направлений и завершались тайными сделками, заключаемыми за ланчами с выпивкой.
Личный состав департамента формировался из разведчиков за счет средств, выделяемых на подготовку персонала. Сотрудники его не могли удержаться от того, чтобы не применять на временной работе свои профессиональные навыки. В результате же департамент функционировал как мини-секретная служба внутри разведслужбы, обращаясь с офицерами разведки как со своими агентами, заставляя их прибегать к мелочному обману и фальшивой лести, как при общении с нигерийскими генералами и бразильскими губернаторами. Кадровики даже не позволяли нам читать краткие записи разговоров с ними или ставить там свои подписи. И все же эти записи составляли весомую часть наших личных дел, на основании которых принимались решения при назначении на должности. Такая секретность предоставляла кадровикам карт-бланш для продвижения офицера по службе или, наоборот, при понижении его, так как нельзя проверить, не имеет ли кадровик что-то против офицера, не покровительствует ли ему или нет ли между ними панибратства. Общее недоверие департамента кадров к разведчикам подкрепляется быстрым собственным продвижением кадровиков по службе; они не останавливаются перед тем, чтобы назначить самих себя на лучшие посты за рубежом, как только те становятся вакантными.
Меня охватил мандраж, когда я вошел в лифт и начал подниматься на восьмой этаж на встречу со своим кадровиком. Из-за невысокого роста и быстрого самопродвижения по службе офицеры из его прежнего департамента дали ему прозвище Ядовитый Карлик, по имени персонажа из популярной компьютерной игры.
- Чем же вы занимались позавчера на террасе? - угрожающим тоном спросил меня кадровик. Он решил не церемониться с обычным приветствием и сразу же накинулся на меня. Такой прием он явно тщательно обдумал заранее.
- Вас там засекли, когда вы лакали пиво, не обращая внимания на других. Вам что, работа не нравится? Вам работать здесь хочется?
После такого беспричинного неприятного наскока я не смог собраться и объяснить Ядовитому Карлику ситуацию с Сарой. Даже если бы он проявил каплю сочувствия и понимания, мне этого было не нужно.
- У вас есть что-нибудь сказать мне?
- Нет, ничего нет, - безучастно ответил я.
- Ну что же. Я только что получил бумагу насчет того, чем вы занимались в Боснии. Честно говоря, я не удивлен, хотя ваш поступок ужасен. - Ядовитый Карлик бросил на кофейный столик между нами коричневый лист бумаги с моей служебной характеристикой.
- Прочитайте и объясните, - приказал он.
При чтении рапорта я почувствовал досаду и разочарование. Когда Стринг Уэст был у меня в Боснии, он не высказал никаких замечаний относительно выполнения мною служебных обязанностей. В рапорте же он в обычной своей манере только критиковал меня за упущения и ни словом не обмолвился о позитивном в моей работе, он также сделал пространную запись о том, что во время встречи с Караджичем я не надел галстука.
- Я считаю неслыханной дерзостью, что вы появились без галстука, проворчал Ядовитый Карлик. Не слушая его, я углубился в чтение зловредной писанины Стринга Уэста. Он едко критиковал меня за отказ поехать в Сараево и расспросить DONNE после решающей схватки лидеров боснийцев и мусульман. Вряд ли DONNE сообщил бы какие-то полезные для СХ сведения, но Стринг Уэст ловко обошел вопрос о закрытии аэропорта в Сараево и о невозможности добраться до города сухопутным путем.
Во время стажировки мне уже приходилось выполнять грубую и тяжелую работу, в отличие от моих коллег по IONЕС, которые все еще готовились к первой рабочей поездке за границу. Спенсер изучал немецкий язык на курсах, готовясь к работе в резидентуре МИ-6 в Вене, где служили всего четыре офицера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139