Она должна выжить, должна. Не ради мести, но ради любви.Клинг подымался сзади и, стоило Тресси чуть замешкаться, подгонял ее грубым толчком в спину. Порой ее посещало искушение шагнуть в пропасть и увлечь его за собой. Мысль о том, что Рид совсем близко, удерживала ее от непоправимого. Тресси представляла, как Рид заключит ее в крепкие объятия, и упорно двигалась дальше, ползя, точно букашка, по выветренному склону горы.Выше крохотного уступа, на который Клинг втолкнул Тресси, уже лежал снег. Стоило ей остановиться, как ее затрясло от холода.Доул Клинг бесцеремонно подтолкнул ее вперед:– Ну, входи!Спотыкаясь, едва переставляя разбитые в кровь ноги, Тресси шагнула в непроглядную тьму пещеры. Прямо от входа скальный пол круто уходил вниз, и она упала, откатилась к стене и замерла. Воздух здесь был сырой, тяжелый – зато куда теплее, чем снаружи. Тресси затаила дыхание, прислушиваясь к шагам Клинга, – вдруг мерзавец оступится и свернет себе шею?Как бы не так! Ее мучитель без труда одолел крутой спуск. В руках он нес охапку хвороста – видно, собрал у входа в пещеру – и скоро в сырой темноте затрещал небольшой костер.Радуясь хотя бы этому скромному теплу, Тресси слабым голосом спросила:– Где это мы?– Там, где нужно, – ответил Клинг. – Так сказать, место последнего успокоения. Утром придет твой дружок, вот тогда-то для тебя все и кончится, а для него начнется. Уж он вдоволь помучается, глядя, как ты умираешь. Урок ему до конца дней.Волна блаженного тепла достигла тела Тресси, и ее неудержимо потянуло в сон. Испугавшись этого, она помотала головой и протерла глаза. Смысл речей Клинга по-прежнему оставался для нее туманен. Так он хочет убить ее, а не Рида? Зачем?– Вы с полукровкой вроде как отыскали золото. Верно это? – В рычании Клинга прозвучала неприкрытая ненависть.– Ты же следил за нами – стало быть, и сам знаешь.– Не умничай, шлюшка! Говори прямо – да или нет.Тресси промолчала и только отползла подальше в темноту, от зловещей гигантской фигуры. Отблески пламени озаряли лицо Доула, искаженное злобной гримасой.– Да или нет?! – оглушительно рявкнул Клинг. Тресси сжалась в комочек, застучав зубами. Она даже не помнила, что именно он спрашивал, но покорно ответила:– Да.Тресси оперлась на локти, пытаясь устроиться поудобнее. При этом она задела рукой какой-то предмет, и тот, глухо клацая, покатился по каменному полу.– Что за черт? – гаркнул Клинг, и Тресси лишь сейчас поняла, что великан не в себе, быть может, он даже сам боится того, что задумал.Оглянувшись на стены пещеры, она ответила:– Не знаю. Что-то катилось вон оттуда.И, указав в темноту, отползла за круг зыбкого света. Рука ее тут же наткнулась на нечто холодное, округло-гладкое, пальцы проскользнули в какие-то отверстия. Господи! Теперь Тресси знала, что это. Ей понадобилось все ее мужество, чтобы с воплем не отшвырнуть прочь человеческий череп.– Доул! – слабо окликнула она. – Это ведь священная земля, верно? Здесь индейские погребения?– Куда ты делась? – проворчал в ответ Клинг. – Все равно бежать-то некуда. Возвращайся к костру и не смей прятаться.Тресси обреченно вздохнула и вернулась на место.– Скажи, правда, что духи индейских предков охраняют священные места? Я слыхала, что они даже убивают всякого, кто осмелится нарушить их покой.– Ерунда! Не бывает никаких духов.– А ты согласился бы провести ночь в могиле? – помолчав немного, спросила Тресси.– Само собой, нет. Так ведь это совсем другое дело.– Разве? – Тресси уже хотела показать ему череп, но тут ее осенило. Доул Клинг и так уже на грани срыва. Если хорошенько допечь его разговорами о духах, мертвецах и всем таком прочем, то, когда появится Рид, Тресси в нужный момент, быть может, сумеет отвлечь этим черепом врага. Напугавшись, тот совершит промашку, а Рид наверняка ею воспользуется. Доул силен, как медведь, и злобен – в рукопашной схватке Рид ему не ровня.Она бережно положила к себе на колени жуткую находку и вполголоса спросила:– Тебе никогда не снились Умная Лиса или Горький Листок?– Снились? Мужчинам не снятся сны. Я хочу сварить кофе. Ну-ка, живо двигайся к костру, чтобы я мог тебя видеть!Тресси и не шевельнулась.– А ты все же подумай, – настойчиво продолжала она. – Подумай о них, о том, где сейчас их духи. Я слыхала, что индейцы верят в жизнь после смерти. Что, если б Горький Листок узнала, как мерзко ты поступил с Калебом? Что бы она, по-твоему, сделала?– Сделала? – Клинг поперхнулся смехом. – Да что она могла бы сделать, тупая шлюшка?– Материнская любовь сильна и безжалостна, – очень тихо проговорила Тресси. – Я бы не удивилась, если б ее дух заживо содрал с тебя кожу. Да, не хотела бы я проснуться и обнаружить, что разгневанный дух мертвой индианки свежует меня, точно тушу бизона.– Плевать я хотел на призраков! Куда хуже болтливые бабы вроде тебя. Нет, кабы я верил в духов, уж скорее боялся бы, что призрак Умной Лисы придет упрекать меня за то, что не отнял ее у мерзавца Бреннигэна.– Почему ты бросил своего сына, оставил его у чужих людей?– Я же сказал – заткнись! Тебе-то какое дело до сопляка? Будь ты и впрямь такая добренькая, как болтаешь, уж верно позаботилась бы о мальце.– Калеб… Калеб умер. Я пыталась спасти его. Я любила его, точно собственного сына, но не смогла уберечь от смерти. – Тресси сдавленно всхлипнула.Клинг с силой грохнул кофейником по каменному полу.– Хватит, женщина! Хватит! Я сыт по горло болтовней о сопливом полукровке.Слезы обжигали горло Тресси. Она изо всех сил старалась не дать им волю, иначе просто не сумеет остановиться.– Калеб был твоим сыном! Как ты можешь так бездушно говорить о нем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101