Карл такой умный, но это не имеет для них никакого значения, потому что он еврей.
Джайлз взял со стола бутылку кьянти и долил бокалы себе и Анджеле.
– А ты не собираешься скушать что-нибудь, Тюльпанчик?
– И вот в конце концов я решила уехать за границу и год пожить одной, – закончив фразу, Дейзи сделала два больших глотка кьянти.
Джайлз долил и ее бокал, Дейзи приступила наконец к ланчу.
– Мои родители просто с ума сойдут, если я выберу кого-нибудь не того, – сказала Анджела, зажигая сигарету. – Думаю, втайне они боятся, что в один прекрасный день я преподнесу им в мужья какого-нибудь готтентота. Вообще-то до сих пор меня не интересовали чернокожие мужчины, но кто знает, что будет дальше. Кстати, не думаю, что мои предки были бы против, если бы я собралась замуж за еврея. На нашем державном острове не так уж сильна пуританская мораль. Правда, Джайлз?
– Смотря что за еврей. Всякая любящая мамаша была бы просто в восторге, если бы дочь ее вышла замуж за Рокфеллера. Она бы и не вспомнила, что он еврей. Если ты еще не заметила, Тюльпанчик, англичане – самая корыстная нация на земле.
– Да, – подтвердила Анджела. – Хотя мы обычно приходим в ярость, если кто-нибудь из иностранцев позволяет себе утверждать, что в Англии именно деньги делают жениха подходящим или неподходящим. А у Карла есть деньги, Дейзи?
– Только то, что он зарабатывает преподаванием и статьями. Этого вполне достаточно для жизни, но, конечно же, немного.
– А… – произнесла Анджела.
Когда Дейзи вернулась после ланча за свой стол, взгляд ее упал на пишущую машинку. В самом деле, ведь можно взять и написать письмо Карлу. А со стороны это будет выглядеть так, будто она работает. «Дорогой Карл», – начала Дейзи. Затем она вынула лист из машинки, скомкала его и швырнула в сторону корзины для бумаг. Дейзи успела заметить, что никто из ее коллег не бросает мусор в корзину.
Девушка вставила в каретку новый лист. Если пропустить обращение, все, кто пройдет мимо ее стола, ничего не увидят, кроме нескольких абзацев, которые вполне могут быть началом ее новой статьи.
«Да, ты прав, я решила начать новую жизнь, поступить на работу, чтобы не так чудовищно по тебе скучать. И все равно, когда сегодня утром я шла в редакцию, взгляд мой случайно упал на идущего впереди мужчину – и внутри раздался знакомый щелчок…»
Дейзи остановилась. Карл писал ей, что, хотя ему доставляет огромное удовольствие читать каждый раз о чувствах, которые испытывает к нему Дейзи, он хотел бы еще попутно узнать что-нибудь о том, как, собственно, протекает ее жизнь в Лондоне. Вот она и напишет ему о том, как прошел первый день в «Бастионе». На какую-то секунду Дейзи целиком отдалась во власть чувств. Она даже прикрыла глаза. Все-таки не стоит больше пить вино во время ланча.
Дейзи снова принялась печатать.
«А все дело было в том, как росли волосы этого мужчины – низко-низко на шее. И на макушке у него, как у тебя, едва заметно просвечивала лысина. Как ты думаешь, в том, что я так зациклена на контрасте темных волос и бледной кожи, есть что-то нездоровое? Прошлой ночью я так сильно по тебе скучала, что решила поиграть – представить себе, будто я – это ты. Я недавно читала книгу о женских фантазиях, но все это показалось мне скучным. Но мои фантазии не имеют ничего общего с теми, которые описаны в этой книге, – там фигурировали ослики, утки и даже, извини уж, пылесос. Кстати, англичане почему-то называют все пылесосы «Гувер», независимо от того, какая фирма выпустила его на самом деле. И вообще в этой стране очень странный язык.
Ну так вот, все мои фантазии – о тебе. Вот ты лежишь, развалившись, в своем огромном кресле. Или стоишь рядом со столиком и делаешь нам коктейли. Ослабляешь узел галстука и расстегиваешь верхнюю пуговицу на рубашке. Лежишь в ванной, свесив вниз руку с дымящейся сигаретой. Или смотришь из постели, как я раздеваюсь».
Дейзи подперла руками подбородок и, глядя ничего не видящими глазами на только что отпечатанную страницу, предалась воспоминаниям.
– Интересно, тебе кто-нибудь сказал, что здесь все страдают дальнозоркостью и могут прочесть с расстояния в несколько шагов чужую рукопись? Что это ты пишешь? Рассказ?
Залившись краской, Дейзи повернулась вместе со стулом и увидела невысокую девушку с серебристо-золотыми волосами до плеч и сдвинутыми на лоб темными очками. Глаза ее были настолько бледными, что единственной темной точкой казался зрачок. В лице девушки было что-то восточное, в чертах угадывалась интеллигентность и одновременно чувство юмора. Дейзи она сразу понравилась.
– Меня зовут Франсез, – представилась девушка. – Когда я не стою у тебя за спиной и не читаю личные письма, то обычно пишу страничку книжного обозрения. И за это мне полагается собственный стеклянный кубик. И не просто кубик, а именно тот, что граничит одной стеной с владениями Рейчел Фишер. Если я решу в один прекрасный день написать роман, то, наверное, изображу Бена Фронвелла и Рейчел Фишер. Иногда хорошо поставленный голос Рейчел срывается на крик, и, прижавшись поплотнее к перегородке, я слышу такое, что остается только гадать, что именно происходит между ней и нашим главным редактором за закрытыми дверями. Кстати, наш главный просто обожает неожиданно вырастать за спиной своих сотрудников – а читать он умеет еще быстрее, чем я.
Дейзи снова повернулась к столу, вынула лист из машинки и положила его в ящик.
– Найдешь время выпить со мной после работы? – спросила Франсез. – Ты наверняка уже заметила, что по Флит-стрит невозможно сделать и двух шагов, чтобы не наткнуться на какой-нибудь бар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128