Войдя в дом, сэр Эдвард направился к комоду, вынул оттуда бархатную сумочку и многозначительно посмотрел на молодого человека.
Тот нехотя вышел из комнаты.
Сэр Эдвард высыпал из сумочки на стол серебряную мелочь и одобрительно кивнул. Да, память его не подвела.
Оставив мелочь на столе, он что-то вынул из сумочки, и, спрятав в зажатой ладони, позвонил в колокольчик.
На звонок явилась Марта.
– Если я не ошибаюсь, вы говорили, что немного повздорили с хозяйкой из-за какого-то нового шестипепсовика.
– Да, сэр.
– Ага. Но странная вещь. Марта: среди мелочи нет нового шестипенсовика. Я нашел два, но оба они старые.
Марта ошеломленно смотрела на него.
– Вы понимаете, что это значит? Кто-то приходил в дом тем вечером – кто-то, кому ваша хозяйка отдала этот шестипенсовик… Думаю, взамен она получила вот это…
Он стремительно вытянул руки и разжал пальцы, на ладони его лежал листок со стишками про безработицу.
По лицу старой служанки он сразу все понял.
– Все кончено. Марта. Сами видите – главное мне известно. Теперь вы спокойно можете рассказать все остальное.
Она тяжело опустилась на стул. По ее лицу побежали слезы.
– Я правда не услыхала сразу.., звонок почти и не звонил. Но я все-таки решила сходить посмотреть на всякий случай. Я подошла к двери гостиной в тот самый момент, когда он ее ударил. Перед ней на столе лежали свернутые в трубочку пятифунтовые банкноты – из-за них-то он это и сделал, не побоялся – подумал, будто она одна в доме, раз сама открыла дверь. Я даже кричать не могла от ужаса.
Меня будто паралич разбил.., а потом он обернулся. Мой мальчик.
Он всегда был трудным ребенком. Я отдавала ему все деньги, какие только могла. Он уже дважды был в тюрьме. Он, наверное, пришел ко мне, а хозяйка, видя, что я не иду, открыла сама, и он, верно, от смущения показал ей эту брошюрку, какую дают безработным. У хозяйки.., у нее всегда было доброе сердце – она, наверное, велела ему войти и дала тот самый шестипенсовик. И все время на столе лежали деньги. Они были там, еще когда я приносила ей сдачу. И тут бес попутал моего Бена. И он… он убил ее.
– А потом? – спросил сэр Эдвард.
– Ох, сэр, но что же я могла сделать? Ведь он мне родной сын. Его отец был никудышным человеком, Бен пошел его дорожкой, но он же моя плоть и кровь. Я вытолкала его наружу, а сама вернулась на кухню, а потом в обычное время подала ужин. Вы думаете, я очень плохо поступила, сэр? Я ведь старалась не лгать вам, когда вы меня расспрашивали.
Сэр Эдвард поднялся.
– Бедняжка, – тепло сказал он, – мне очень жаль вас.
Но закон есть закон, вы понимаете.
– Он бежал из страны, сэр. Я и не знаю, где он теперь.
– Что ж, тогда, возможно, он избежит виселицы.
Но на это надежда очень маленькая, Марта. Пришлите мне мисс Магдален, хорошо?

– О, сэр Эдвард! Как это замечательно – какой вы замечательный! – воскликнула Магдален Воэн, когда тот закончил свой рассказ. – Вы спасли нас! Как мне отблагодарить вас за это?
Сэр Эдвард отечески улыбнулся и легонько похлопал ее по руке. Он и впрямь был великим человеком. А малютка Магдален… Что ж, она была просто очаровательна тогда на «Силурике». Это очарование юности – настоящее чудо!
Но где оно теперь? Разумеется, ничего не осталось.
– В следующий раз, когда вам потребуется друг… – начал он.
– Я приду прямо к вам.
– Нет-нет! – в испуге вскричал сэр Эдвард. – Этого вам как раз не следует делать. Обращайтесь к кому-нибудь помоложе.
И, ловко высвободившись из объятий признательного семейства, он вышел на улицу, остановил такси и, облегченно вздохнув, забрался внутрь.
Очарование юности, свойственное семнадцатилетним, очень ненадежная штука. Не идет ни в какое сравнение с прекрасно подобранной библиотекой по криминалистике.
Так-то…
Такси свернуло на улицу Королевы Анны. На самом деле это, конечно, тупик. Его тихий уютный тупичок.
Испытание Эдварда Робинсона
«Билл как пушинку поднял ее своими сильными руками и крепко прижал к груди. Глубоко вздохнув, она сдалась и поцеловала его – с такой нежностью и страстью, о которых он даже не мечтал…»
Со вздохом мистер Эдвард Робинсон закрыл книгу «Могущество» и стал смотреть в окно вагона метро. Они ехали через Стэмфорд-Брук. Эдвард думал о Билле. Вот кто был настоящим мужчиной, на все сто процентов.
Таких мужчин обожают пишущие дамы. Эдвард завидовал его мускулам, его суровому привлекательному лицу и необузданной страсти. Он опять раскрыл книжку и стал читать о гордой Марчесе Бьянко (той, которая сдалась).
Она была столь восхитительно красива, ее очарование так опьяняло, что сильные мужчины, вмиг ослабев от любви, падали перед ней, как кегли.
«Конечно, все это ерунда, – сказал сам себе Эдвард. – Все эти бурные страсти полная чушь. Но все-таки в этом что-то есть…»
Глаза его стали грустными. Где-нибудь на земле бывает еще что-либо подобное? Где женщины, чья красота опьяняет? Где любовь, пожирающая тебя как пламя?
«Но в настоящей жизни все не так, – подумал Эдвард. – И мне, как и всем моим знакомым, не приходится надеяться на что-то особенное».
Вообще-то ему не приходилось жаловаться на судьбу. У него была прекрасная работа – он служил клерком в процветающей фирме. Здоровье его было отменным, он ни от кого не зависел и был помолвлен с Мод.
Но одна мысль о Мод заставляла его хмуриться. Эдвард ее побаивался, хотя никогда бы в этом не признался. Да, он, конечно, очень ее любил… Он все еще помнил, с каким восхищенным трепетом любовался ее белой шеей в тот день, когда впервые ее увидел. Он сидел позади нее в кинотеатре, и оказалось, что друг, с которым он там был, ее знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64