Причалы
Хланита сложены из дубовых бревен, и, пока галеон швартовался, капитан
обошел купцов в тавернах. Картер также сошел на берег и с любопытством стал
осматривать изъезженные улочки и площади, где громыхали деревянные двуколки,
запряженные быками, а на базарах разгоряченные купцы криком тщетно
расхваливали свой товар. Приморские таверны подступали близко к просоленным
причалам на мощеных улицах и казались неимоверно древними, что особенно
подчеркивали их низкие черные балки под потолками и зеленоватые слуховые
окошки. Древние моряки в этих тавернах без устали рассказывали о далеких
портах, и вспоминали множество диковинных историй о странных людях из
сумеречного Инкуанока. Но и им было нечего добавить к тому, что Картер уже
слыхал от моряков с его галеона. Потом наконец, после долгой
погрузки-разгрузки, капитан поставил парус под закатным солнцем, и высокие
стены и диковинные фронтоны Хланита скрылись на горизонте, когда последний
золотой луч дня одарил их чудесной красотой, несравнимой с рукотворными
красотами.
Два дня и две ночи галеон плыл по Серенарианскому морю, не встретив ни
одного корабля, и ни полоски земли. На второй день плавания, ближе к закату,
впереди замаячил снежный пик Арана с огромными деревьями гинкго на нижних
склонах, и Картер понял, что они подошли к земле Оот-Наргай и к чудесному
городу Селефаису. И вскоре перед их взором встали сверкающие минареты
легендарного города, сияющие мраморные стены с бронзовыми статуями на
вершине и огромный каменный мост в том месте, где Наракса впадает в море. А
позади города тянулись пологие холмы, покрытые дубравами и лугами асфоделей,
виднелись небольшие храмы и домики, а еще дальше, на горизонте, высился алый
хребет могучих Танарианских гор, за которыми лежали запретные маршруты в
явный мир и в иные сновидческие пределы.
В гавани было полно разноцветных галер, иные из которых прибыли из
мраморного заоблачного города Серанниана, что лежит в эфирных высях за
линией встречи моря и неба, а иные были из менее зыбких мест сновидческого
мира. Рулевой умело провел галеон между кораблей к благоухающей пряностями
пристани, где и встал на якорь в сумерках, когда миллионы городских огней
замерцали в воде. Этот бессмертный город-мираж казался вечно юным, ибо время
тут не имело власти старить и разрушать. Бирюзовые орнаменты Нат-Хортата
были такие же, как и прежде, и восемьдесят жрецов в венках из орхидей те же
самые, кто выстроил этот храм десять тысяч лет назад. И так же ярко сияла
бронза огромных ворот, и ониксовые мостовые не выщерблены и ни единый камень
не треснул. А колоссальные бронзовые статуи на стенах глядели вниз на купцов
и погонщиков верблюдов, которые древнее древних преданий, но тем не менее в
их двухвостых бородах не найти ни единого седого волоска.
Картер не сразу отправился искать храм, или дворец, или крепость, но
остался у приморской стены, смешавшись с толпой моряков и торговцев. И когда
уже совсем стемнело, он пошел в хорошо ему знакомую старую таверну и
преклонил голову на подушку, грезя о богах неведомого Кадата. На следующий
день он отправился вдоль набережной на поиски странных моряков из Инкуанока
но ему сказали, что таких тут не видели, да и галеры с севера не заходили в
этот порт уж добрых две недели. Однако он обнаружил одного торабонианского
моряка, побывавшего в Инкуаноке, и работавшего на ониксовых каменоломнях в
том сумеречном краю, и этот моряк поведал ему, что к северу от населенных
мест, безусловно, есть некие пустынные земли, которых люди страшатся и
сторонятся. Торабонианец предположил, что та пустыня обнимает крайний окоем
неприступных пиков на границе с жутким плато Ленга, потому-то люди и
страшатся тех мест, впрочем, он также упомянул, что ходят невнятные слухи о
злых силах и безымянных часовых, стерегущих те пределы. Та ли это
пресловутая пустыня, где находится неведомый Кадат, он не знал, но уж очень
невероятным казалось, что и темные силы, и часовые, если они и вправду
существуют, стерегут те земли без особой причины.
На следующий день Картер двинулся по улице Столпов к бирюзовому храму и
поговорил там с верховным жрецом. Хотя в Селефаисе особо поклоняются
Нат-Хортату, в каждодневных молитвах поминаются все Великие боги, и жрец
тонко чувствовал их расположение. И подобно Аталу в далеком Ултаре, он
настоятельно посоветовал Картеру не пытаться увидеть их, пояснив, что они
вспыльчивы и своенравны и находятся под странной защитой безумных Иных богов
из Внешнего мира, чей дух и посланник - ползучий хаос Ньярлатотеп. Их
ревнивое стремление утаить чудесный предзакатный город ясно дает понять, что
они не хотят допустить в него Картера, и можно лишь гадать, как они
отнесутся к пришельцу, вознамерившемуся их увидеть и обратиться к ним с
некоей просьбой. Никто еще никогда не находил Кадата, и вполне возможно, что
никому не суждено найти его и впредь. Что же до слухов об ониксовом замке
Великих, то они отнюдь не внушают доброй надежды.
Поблагодарив увенчанного венком из орхидей верховного жреца, Картер
покинул храм и пошел искать овечий базар, где благоденствовал старый вожак
селефаисских котов. Серый величественный зверь лежал на ониксовой мостовой
под теплыми лучами солнца и, когда к нему приблизился гость, сонно отогнал
его взмахом лапы. Но Картер произнес пароли и заветные фразы, которым научил
его старый кошачий генерал в Ултаре, и пушистый патриарх, смилостивившись,
стал более разговорчивым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47