Стентон Лейн уехал в Виннипег, и потом оттуда пришло известие, что он умер. Родственники послали телеграмму, чтобы тело отправили домой, и вскоре прибыл гроб. Макалистер из похоронного бюро посоветовал не открывать его. И вот, только в церкви началось отпевание, как открылась дверь и вошел не кто иной, как Стентон Лейн собственной персоной, живой и здоровехонький. Мы так и не узнали, кто же лежал в гробу.
— А что сделали с гробом? — спросила Агата Друк.
— Закопали в землю, конечно. Макалистер сказал, что дело надо довести до конца. Но похоронами это по сути дела назвать было нельзя — так все радовались возвращению Стентона. Мистер Доусон даже поменял последний псалом. Вместо «Утешьтесь, христиане!» мы спели «Возрадуйтесь свету!». Хотя многие считали, что он это сделал напрасно.
— А знаете, что вчера спросила у меня моя Мэри? «Мама, а пасторы все-все знают?»
— Мистер Доусон в критические минуты всегда терял голову, — продолжала Джейн Бэрр, словно не слыша слов миссис Дональд. — В то время он служил пастором в Верхнем Глене и как-то раз распустил прихожан, забыв собрать пожертвования. И что, вы думаете, он сделал? Схватил блюдо для пожертвований, выскочил вслед за нами в церковный двор и стал всех обходить с этим блюдом. Знаете, в тот день он получил деньги даже с тех, кто не жертвовал ни гроша ни до этого случая, ни после. Как-то было неудобно отказывать самому пастору. Но все-таки это было недостойно его сана.
— Что меня раздражало в мистере Доусоне, — сказала миссис Корнелия, — так это то, что он невыносимо затягивал отпевание — все читал и читал молитвы. Доходило до того, что некоторые начинали завидовать покойнику. А на похоронах Летти Грант он превзошел сам себя. Я гляжу — ее мать вот-вот упадет в обморок от изнеможения. Тогда я толкнула его локтем и сказала, что пора заканчивать.
— Он отпевал моего бедного Джервиса, — со слезами прошептала миссис Карр. Она всегда плакала, вспоминая мужа, хотя со времени его смерти прошло уже двадцать лет.
— Да, а вот с похоронами Стентона Лейна вышла промашка, — вспомнила Эмма Поллок, — но все же это лучше, чем когда люди приезжают на похороны, а хоронить некого. Помните, как получилось у Кромвеллов?
Все засмеялись.
— Расскажите, пожалуйста, — попросила миссис Кемпбелл. — Я здесь человек новый, миссис Поллок, и не знаю фамильных саг.
Эмма не знала, что значит слова «сага», но рассказывать она любила.
— У Абнера Кромвелла была большая ферма неподалеку от Лоубриджа. Он был членом парламента провинции, важной шишкой у тори и знал всех мало-мальски влиятельных лиц на острове. Мать его жены Джулии Флэгг была из Ризов, а бабушка принадлежала к семейству Клоу, так что чуть ли не каждая семья в бухте Четырех Ветров была в родстве с Кромвеллами. И вот однажды выходит наша газета «Дейли энтерпрайз», а в ней объявление, что мистер Абнер Кромвелл скоропостижно скончался в Лоубридже и что похороны состоятся завтра в два часа дня. Каким-то образом Кромвеллы не заметили этого объявления… а телефонов у нас тогда не было. На следующий день Абнер уехал в Кингспорт на конференцию. И вот в два часа начали съезжаться гости на похороны. Многие приехали пораньше, чтобы занять в церкви места получше. На похоронах такого человека, как Абнер, наверняка соберется много народу, рассуждали они. Толпа таки собралась. Коляски ехали одна за другой по всем дорогам, а местные подходили пешком аж до трех часов. Миссис Кромвелл чуть с ума не сошла, пытаясь их убедить, что ее муж вовсе не умер. Некоторые ей просто не верили — чуть ли не подозревали, что она куда-то спрятала труп, — а когда наконец поверили, то страшно обиделись, словно Абнер сыграл над ними злую шутку. Затоптали ей все клумбы в садике, которыми она так гордилась. Кроме того, среди прибывших были родственники из отдаленных мест, которые предполагали, что их накормят и оставят на ночь, а у нее нечего было им предложить. Джулия, по правде говоря, была не слишком-то хлебосольной. Когда Абнер через два дня вернулся домой, то застал жену в постели в нервной горячке, и она оправилась от нее только через несколько месяцев. Шесть недель ничего не ела… ну почти что ничего. Передавали, будто она сказала, что не расстроилась бы так, если бы на самом деле похоронила Абнера. Но я не верю, что она такое сказала.
— Кто знает, может, и сказала, — вмешалась миссис Маккрири. — Чего только люди не говорят, особенно когда расстроены. Тут-то правда и выскакивает наружу. Кларисса, сестра Джулии, как всегда, пела в церковном хоре через неделю после похорон мужа.
— Ну, Клариссу ничем нельзя было пронять, даже похоронами мужа, — сказала Агата Друк. — Все-то, бывало, поет да танцует.
— Я тоже раньше пела и танцевала на берегу, где меня никто не мог увидеть, — призналась Мира Мюррей.
— Ну, с тех пор ты поумнела, — изрекла Агата.
— Нет, поглупела, — возразила Мира. — Что умного в том, чтобы никогда не танцевать на берегу?
— Так вот, — продолжала Эмма, которая хотела непременно досказать свою историю до конца, — сначала Кромвеллы решили, что объявление в газете было чьей-то глупой шуткой… потому что за несколько дней до этого Абнер проиграл на выборах. Но оказалось, что в нем речь шла о мистере Амасе Кромвелле, который жил в глуши с другой стороны Лоубриджа и который даже не был им родственником. Вот он-то на самом деле и умер. Но многие до самой смерти Абнера не простили ему разочарования, которое они пережили.
— Что ж, их тоже можно понять, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77