Приведенный под конвоем бывший главный свидетель обвинения Буко Сус не выдержал очной ставки с доктором Астролябом и его двумя сотрудниками. Несколько вопросов, поставленных ему в упор Корнелием Эдуфом, заставили его расплакаться, и, судя по описанию, данному в радиобюллетене, не было сцены более отвратительной. Затем Сус обрушился на отсутствовавшего Дана Паппула. Если бы не Дан Паппула, он-де сразу признался бы. Но господин Дан Паппула советовал ему ни в коем случае не признаваться в покушении на Манхема Бероиме, а только в ограблении купца в городе Жужар. Получился неслыханный скандал, из которого «больному» прокурору провинции Баттог еще предстояло выкарабкаться.
Двадцатого апреля, на четвертый день процесса, присяжные заседатели единогласно постановили, что доктор Стифен Попф и Санхо Анейро не виновны в предъявленном им обвинении.
Слова старшины присяжных были покрыты бурными аплодисментами всего зала. Даже сам Тэк Урсус счел необходимым изобразить на своем полном лице подобие благожелательной улыбки, открыв для всеобщего обозрения свои ослепительно белые вставные челюсти.
Оправданных узников вынесли из зала суда на руках. На улице, у здания суда, их ожидала огромная толпа. Открылся митинг, последний, заключительный митинг, созванный комитетом защиты Попфа и Анейро.
В шесть часов тридцать минут вечера в Городе Больших Жаб собрался Центральный забастовочный комитет. Через полчаса его председатель выступил по радио. Он поздравил трудящихся Аржантейи и всего мира с победой, поблагодарил их от лица комитета за стойкость и пролетарскую солидарность и сообщил, что с двенадцати часов ночи всеобщая забастовка в Аржантейе считается законченной. Все бастующие приглашались приступить к работе.
Доктору Стифену Попфу и Санхо Анейро председатель Центрального забастовочного комитета от имени трудящихся Аржантейи пожелал здоровья и сил для продолжения их благородной деятельности на счастье народа.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ, и последняя
Прошло полтора года. Доктор Попф давно уже переехал в Город Больших Жаб. Он ведет упорную, но бесплодную борьбу за свои права на «эликсир Береники». Время, свободное от хождений по бесчисленным судебным инстанциям, он тратит на поиски работы. Может показаться странным, но это именно так. Ему никак не удается поступить ни в одно из научных учреждений Аржантейи. И совсем не потому, что его не признают крупным ученым. Любой институт был бы рад видеть его в числе своих работников. Но доктор выдвигает небывалые, неслыханные требования. Он требует гарантий, что результаты его работ не станут предметом коммерческих комбинаций и будут немедленно пущены в производство на благо народа. Ни одно научное учреждение Аржантейи, конечно, не считает возможным согласиться на такие условия.
Усталый, но не теряющий бодрости и полный великолепных творческих замыслов, возвращается он по вечерам домой, в небогатую свою квартирку, где его встречают Береника и добрейшая вдова Гарго, помогающая ей вести их более чем скромное хозяйство.
Буко Суса судили в закрытом заседании баттогского суда и казнили с быстротой, которая могла бы показаться удивительной, если не учитывать, что он слишком много знал. Но за него некому было заступиться. Впрочем, кроме его жены и дочери, никто о Буко Сусе не пожалел.
Дан Паппула очень скоро оправился от болезни, помешавшей ему принять участие во втором бакбукском процессе. Он, как всегда, жизнерадостен, весел и даже игрив, особенно на допросах. Чувствует он себя отлично, у начальства совсем не на плохом счету. Предполагает через некоторое время, когда заглохнут последние отзвуки дела Попфа и Анейро, перевестись в верховную прокуратуру, где он присмотрел себе тепленькое местечко. Если же там у него ничего не получится, он не будет особенно огорчен. Пройдет пять-шесть лет, и он попробует баллотироваться в губернаторы провинции Баттог. Ведь у него здесь очень не дурные связи в деловых кругах.
Синдирак Цфардейа по понятным причинам находится в длительной командировке за пределами Аржантейи. Вопреки заявлению доктора Попфа, администрация акционерного общества «Тормоз» с кассовыми документами в руках доказала представителям прокуратуры, что никакого Снндирака Цфардейа в штатах общества не значится и не значилось. Здесь приходится отдать должное предусмотрительности господина Прокруста, который всех работников типа Цфардейа проводил по штатам других предприятий, подведомственных господину Падреле, но находившихся вне системы «Тормоза». Господин Цфардейа проводит свое изгнание с пользой для себя и акционерного общества, которому он служит с прежней преданностью. Он богатеет, подумывает о женитьбе.
Отец Франциск по-прежнему руководит своей паствой, правда, несколько поредевшей после процесса Попф — Анейро. Он трудолюбиво произносит воскресные и праздничные проповеди, служит мессы и пользуется несокрушимым авторитетом у прихожан и особенно у прихожанок. Он до сих пор считает своей заслугой проповеди, произнесенные им третьего сентября. Конечно, «эликсир Береники» правильней было бы назвать «эликсиром дьявола». По словам отца Франциска, весь дальнейший ход событий показал, что он был прав. Доктор Попф, конечно же, был слугой сатаны, но сам того не подозревал. Такие случаи не раз описаны в истории церкви. И так как невольный слуга сатаны искренне хотел обратить изобретенный им эликсир на благо сирым и убогим, дьявол не замедлил обрушить на него все мыслимые и немыслимые несчастья. Только благочестивое и бескорыстное сочувствие миллионов верующих обратило внимание господа на происки дьявола, и козни князя тьмы были разбиты вдребезги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108