Он оказался кинжалом, нацеленным в сердце психиатрии, новым талидомидом, бомбой замедленного действия, которую мастерили некоторые отщепенцы профессии, психиатры-ренегаты.
«Если хотите знать, именно Лири со товарищи разрушили то, что мы так долго и старательно пытались выстроить».
Позднее Дженигер осуждал именно их. Но в то время никто не знал, где искать виноватых. За исключением некоторых исследователей «лабораторного сумасшествия», которые сильно переживали, что с их работой так обходятся, все шло своим чередом, и даже появлялись новые исследователи.
В больших городах вроде Лос-Анджелеса попробовать ЛСД было не сложнее, чем сходить в кино. Существовало, по крайней мере, две простые возможности. Любой, кто хотел, мог обратиться к врачам, использующим в практике ЛСД. Или — записаться добровольцем в любое научное учреждение, например, в лабораторию Калифорнийского университета. Тельма Мосс представляла собой первый случай. Она была бывшей актрисой, делавшей писательскую карьеру. Мосс услышала по телевизору, как Олдос Хаксли рассказывал об Ином Мире, и это поразило ее до глубины души. Она даже думала отправиться в путешествие в Мексику на поиски волшебных грибов Гордона Уоссона. Затем она познакомилась с Мортимером Хартманом и Артуром Чандлером и, решив сконцентрироваться на решении собственных психологических проблем (она страдала фригидностью), прошла первый из двадцати трех сеансов ЛСД.
Мосс не была новичком, впервые столкнувшимся с психоанализом. Она лечилась не первый год. Но в глубине души она никогда на самом деле не верила в существование подсознательного. В процессе одного из сеансов ей представилось, будто она — безногий нищий, застигнутый врасплох песчаной бурей в пустыне. Сцена прямо из «Копей царя Соломона», за исключением того, что она еще слышала где-то глубоко внутри чей-то голос, прошептавший: «Я умру здесь». В другой раз она ощутила, как внутри нее все взрывается, да с такой силой, что она отбрасывает ее к другой стене. Частично это напоминало состояние, когда человек, обуреваемый эмоциями, чувствует их каждой клеточкой тела. Только в тот раз это ощущалось «гораздо резче и грубее» (это может быть интересно для тех, кто изучает кундали-ни).
«Что это было?» — крикнула он терапевту, который наконец ввел ей транквилизатор.
Мосс никогда точно не знала, куда ее занесет после очередного приема ЛСД. «Истина и ложь, абсурд и духовные прозрения — когда принимаешь психоделики, все это смешивается в одну кучу, — писала она. — Пытаясь разделить их и выяснить, где что, я приходила на следующий сеанс, затем еще и еще — не теряя надежды, что уж на следующий раз я точно пойму, где правда». Но этого не происходило. Зато то, что происходило, казалось настолько невероятным, что она даже стала это записывать.
Питер Мэттиссен
Примером второго варианта — встреча с ЛСД в стенах научных лабораторий — может служить Джордж Гудман. Он еще известен под псевдонимом Адам Смит — как экономист и писатель. В лаборатории Калифорнийского университета, куда он пришел добровольцем, директор сразу же им сказал: «Вы — космонавты внутреннего космоса. Вам предстоит отправиться в глубины сознания гораздо дальше, чем заходил кто-либо, и вернувшись, рассказать, что вы там обнаружили».
Гудман обнаружил там многое, в том числе, что он может видеть «мельчайшие атомы вселенной… все составные части веществ, включая ДНК». Он честно попытался зарисовать то, что, как он полагал, являлось ДНК, но это оказалась формула мономера пластмассы, производимого корпорацией «Дюпон» под торговым названием «дельрин». Это не очень расстроило Гудмана. Его гораздо больше удивило то, что под ЛСД он разбирался в молекулах и их химическом строении, как профессиональный химик, хотя в реальной жизни он о них абсолютно ничего не знал.
В душе американцев таится страсть к исследованию мистического опыта. Писатель Питер Мэттиссен называл ее «постоянным нетерпением». Мэттиссен был одним из лидеров французского послевоенного эмигрантского движения, одним из основателей «Парис ревью». Кроме того, он увлекался работами Гурджиева и это еще больше подогревало в нем жажду познания.
«Человек всюду ищет что-то, но ничего не находит. Однако он чувствует, что источник его постоянного нетерпения и беспокойства — где-то неподалеку. И путь, ведущий к нему, это не путь в некие странные состояния, нет, это — путь домой». «Еще в Перу Мэттиссен попробовал «яхе». Затем он познакомился с одним из «психиатров-ренегатов» и начал посещать сеансы ЛСД. «Это было волшебно — писал он, — после каждого путешествия, даже плохого, я ощущал, что мне становится легче жить, меня покидают остатки боли и раздражения».
Но Мэттиссену повезло. Когда же ЛСД приняла его девушка, это обернулось для нее страшным противоборством со смертью.
Так как это довольно часто случается с теми, кто проводит много времени в Ином Мире, я приведу описание Мэттиссена.
Она начала смеяться, все шире открывая рот, и она уже не могла его закрыть. Все ее защиты были разрушены, и теперь она была открыта для всех ветров ада. Обернувшись ко мне, она увидела, как мое тело истлевает, а голова превращается в череп. И целую ночь все в том же духе. Все же в конце концов она поняла, что сможет освободиться, только отбросив страх перед смертью, гнев на собственную беспомощность, которые на самом деле прячутся за этими страш-ными видениями. И ей пришлось примириться с этой особенностью всех мистических путешествий: нельзя просто взять и сбежать оттуда. Можно выбирать любой из множества путей, но как только ты его выберешь, то приходится идти до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179