Последовал неловкий бросок Артура, слабенький удар по телу Бу и не успел я и полпути пройти, как Артур попятился назад и рухнул на пол. Я снова сел. Артур с бегающим взглядом вытирал окровавленные губы.
Бу убрал мешавшие ему волосы Чуки, двумя пальцами взялся за кончик уха и приложил лезвие ножа к виску. В его голосе не было и следа ярости, когда он сказал:
— Еще одно такое маленькое непослушание, и я отхвачу этот чудный кусочек мяса, да еще заставлю ее протянуть его тебе, влюбленный ты мой.
Артур медленно встал.
— А теперь возьмешь этот провод и кусачки и свяжешь вместе колени Макги, а когда он ляжет на пол и обхватит руками ту ножку стола, что крепко к полу прикручена, как следует замотаешь его запястье.
Через некоторое время мы оказались рядом. И Артур, и я были крепко и надежно прикручены к ножкам тяжелого откидного стола, привинченного к полу. Уаксвелл отправился с инспекторской проверкой по всему «Флэшу», подталкивая перед собой Чуки и разговаривая с той же самой оскорбительной и тяжеловесной веселостью, как и с Вивиан Уаттс, приговаривая:
— Вот и хорошо, вот и славненько. Теперь иди сюда, киска, а старина Бу рядышком с тобой побудет. Боже, Боже, какая большая и сладкая девонька, право слово.
Его голос стихал за камбузом, удаляясь в сторону кают и трюма.
— Боже мой, Боже мой! — стонал Артур.
— Успокойся. Если не считать одной дурацкой попытки, ты все делаешь замечательно.
— Но она движется, как полумертвая.
— У нее все еще кружится голова. Это был чертовски сильный удар. Он очень аккуратно все сделал, Артур. Ловко на борт пробрался. Надо только надеяться, что у него хватит ума понять, как мы ему необходимы.
— Зачем? — с горечью поинтересовался он.
— Если он сам не понимает, то я подскажу. Все суда, выходящие из района Эверглейдз, будут проверять. Ему нужно иметь нас под рукой, чтобы выставить для маскировки. Пока он сам будет держать нас в повиновении. Встанет там, где его не видно будет, и приставит ей нож к горлу. Так что нам надо ждать случая, которым мы сможем воспользоваться.
— Он нам не даст шанса. Никогда.
— Дай мне все взять в свои руки. Постарайся быть готовым помочь в любую минуту. Твоя задача — это Чуки. Она его надежда. Как только я рванусь, твоя работа — убрать ее от него. Удар с налета, что угодно.
Они вернулись в салон. Бу хихикал.
— У тебя тут так все мило обставлено, как в публичном доме Таллахасса. Эта большая девица говорит, что ее зовут Чуки. Что за фиговое имя? Иди сюда, милочка. Посмотрим, что там наверху.
Когда они вышли, я сказал Артуру:
— Веди себя так, словно этот последний удар вырубил тебя окончательно. Будто из тебя душу вынули. Он тогда будет меньше беспокоиться, считая, что наблюдать надо только за мной.
— Но, Боже мой, Трев, если он... если он оставит нас вот так, прямо здесь, и уведет Чуки туда, назад, и...
— То ты ни черта не сможешь поделать, и я ни черта не смогу, да и она тоже. Это случится, произойдет и кончится и перед нами по-прежнему будут стоять все те же проблемы.
— Я этого не вынесу.
Я не ответил. Я почувствовал изменение в движении яхты и понял, что Бу в рубке. Добавил обороты двигателям. В новом режиме они не были синхронизированы. Через несколько секунд он это понял и сбавил обороты. Я различил знакомый щелчок, когда он установил автопилот.
Потом Бу привел Чуки обратно в салон.
— У этой ванночки и узлов-то не прибавишь. Но яхта заправлена и все в лучшем виде. Макги, я взял курс на Маркесас-Кейз.
— Поздравляю.
— Должно так выйти. Мы пройдем между Ки-Уэст и Маркесас, а потом сделаем все так, словно хотим вдоль полуострова выйти к Майами. Но на самом-то деле мы собираемся выйти в открытый океан, за все эти мысы. А завтра будет ночка потемнее, погасим все сигнальные огни и рванем на Кубу так быстро, как только позволяет эта посудина. Если нас задержит кубинский патруль, то единственными людьми на борту будут бедный простой проводник из лесной глуши и его милая, тихая девушка, бегущие от капиталистов. Будете хорошо себя вести, детки, высажу вас в этой надувной лодке на середине пути. Но есть одна маленькая неприятность, вы пойдете плавать с якорем. Ясно?
— Так точно, капитан Уаксвелл.
— А теперь Макги, если бы я был таким полоумным, как ты утверждал, то отправился бы сейчас с этой сладенькой девонькой в твою большую кровать успокоить нервишки. Но она плохо себя чувствует, да и выйти это может боком, если мы на проверку напоремся. Так что когда все проверки позади останутся, то тогда и будет времечко снова тебя проводом прикрутить, сбрить эту бороду, смыть болотную воду в шикарном душе и отправиться в кроватку с этой красоточкой.
Я мог лишь повернуть голову и посмотреть на них. Бу развернул Чуки, одним взмахом ножа перерезал нейлоновый канатик, стягивавший ей запястья и вставил ложную пряжку на место. Повернул ее вокруг. Она встала, бесцветно глядя вниз, на свои руки и потирая их. Он вытащил из-за пояса револьвер, который лежал там, вдавленный в мякоть мясистого живота.
— А теперь, киска, будь ласковой. Это вот видишь? Ты сейчас пойдешь и разогреешь для старины Бу какую-нибудь еду. Он этих мальчиков на некоторое время развяжет. А кто начнет штуки выкидывать — станет большим букой и, ежели слишком близко подойдет, старый Бу его коленную чашечку разнесет вдребезги. Чуки не подавала ни малейших признаков того, что что-нибудь поняла и хотя бы услышала. Его рука мелькнула в воздухе и с треском ударила ее по щеке, так сильно, что девушку развернуло на девяносто градусов и ей пришлось сделать шаг назад, чтобы удержать равновесие. Он подставил сзади руку и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83