Мать у него - такая, знаете ли, особа, которая
искренне считает всех окружающих глупее себя. Вот, например, о своей не-
вестке Светлане она отзывается следующим образом: я, дескать, не была в
восторге от Лениного выбора, но, в конце концов, не мне с ней жить, а
ему, поэтому я всегда была приветливой со Светочкой и всеми силами ста-
ралась ее полюбить как родную. У нас с невесткой были прекрасные отноше-
ния, мне очень скоро удалось преодолеть неприязнь к ней, ведь самое
главное для меня - чтобы мой сын был счастлив. А сама Светлана и многие
друзья Параскевичей, как старших, так и младших, в один голос утвержда-
ют, что Галина Ивановна так люто ненавидела невестку, что даже не умела
этого скрывать, хотя, может быть, и старалась. Ненависть выплескивалась
во всем, в каждом слове, в каждом взгляде, в жесте. В любой мелочи. А
Галина Ивановна свято уверена, что она - великая актриса и о ее истинных
чувствах никто не догадывается. Властная, нетерпимая к чужому мнению,
если оно не совпадает с ее собственным, все за всех решает, всегда зна-
ет, кому как лучше поступить. В общем - чума. У таких матерей обычно вы-
растают очень несчастные дети, потому что эти дети с младенчества приу-
чены беспрекословно слушаться, боятся делать наперекор и при этом тихо
ненавидят мать. Ненависть с каждым днем, с каждым годом накапливается,
но страх перед матерью не позволяет ей выплескиваться наружу криком или
просто резким замечанием, поступком. Представляете, в каком аду живут
эти несчастные дети? Им уже за пятьдесят, а матери продолжают их трети-
ровать, смотреть в рот и давать советы, что нужно есть, а что нельзя,
критически оглядывать одежду и комментировать их стиль и манеру оде-
ваться. Они суют нос во все семейные проблемы детей, осуждают их супру-
гов, дают рекомендации по воспитанию внуков, командуют, распоряжаются,
повышают голос, позволяют себе грубости и бестактные выходки.
- И что же, мать Параскевича именно такая?
- Один в один, - подтвердила Настя. - Даже хуже. А жена у него очень
милая, мне она понравилась. По-моему, она по-настоящему любила своего
мужа...
Светлана Параскевич повернулась на бок и стала осторожно вылезать
из-под теплого пухового одеяла. Она старалась не потревожить лежащего
рядом мужчину, но он все-таки открыл глаза, быстрым жестом обхватил ее
за плечи и уложил обратно, крепко прижав к себе.
- Ты куда это собралась?
- Пойду чайник поставлю.
- А поцеловать? Как это можно - оставить любимого мужчину одного в
комнате и уйти, не поцеловав его?
Светлана нежно поцеловала его в губы, в глаза, в щеки.
- Я тебя обожаю, - прошептала она. - Ты - невероятный. Лучше тебя ни-
кого нет.
- А твой покойный муж?
Она расхохоталась звонко и весело.
- Только мой покойный муж может сравниться с тобой, - проговорила
она, гладя мужчину по плечам и груди. - Но ты все равно лучше. Ты сво-
боднее, а значит - сильнее. Ты независим. Ты можешь себе позволить, в
отличие от него, быть гордым. Ведь у тебя нет такой матери, какой была
моя свекровь.
- Но у меня нет и такого таланта, какой был у твоего мужа. Кто я в
сравнении с ним? Жалкий учитель русского языка и литературы, получающий
гроши.
- Это неважно, - тихонько сказала Светлана, обнимая его. - Ты мужчи-
на, которого я люблю. А талант тебе и не нужен. Достаточно того, что он
есть у меня.


Глава 2

По квартире разливался аромат крепкого, только что смолотого и сва-
ренного кофе. Сергей Николаевич Березин сладко потянулся под одеялом и
привычно протянул руку на другую половину огромной супружеской кровати.
Протянул - и тут же отдернул. Все месяцы, пока Ирина была в клинике и в
санатории, он знал, что дома ее нет, поэтому даже спросонок не забывал
об этом. Но вчера он привез ее сюда, и подсознание дало команду: раз же-
на в квартире, она должна быть в супружеской постели.
А ее нет. Нет и быть не может. Ирина будет спать в маленькой комнате
на диване. Она сама сделала выбор, хотя Березин предлагал ей занять
спальню.
Сергей Николаевич легко выпрыгнул из-под одеяла, сделал несколько
взмахов руками, чтобы разогнать кровь, натянул джинсы и отправился в
ванную. Через десять минут, выбритый и благоухающий хорошей туалетной
водой, он появился в кухне. Ирина сидела на стуле, некрасиво сгорбив-
шись, непричесанная, в небрежно застегнутом халате и в тапочках со стоп-
танными задниками. Березин недовольно поморщился, не сумев скрыть неудо-
вольствия.
- Доброе утро, - сдержанно сказал он.
- Здравствуй, - вяло откликнулась Ирина.
- Ты плохо себя чувствуешь? - вежливо поинтересовался он.
- Нормально.
Она пожала плечами и отпила кофе. Березин заметил, что чашка была не
из сервиза, стоящего на кухне в застекленном шкафчике, а из тех разно-
мастных, с отколотыми ручками и царапинами, которые использовались для
отмеривания, например, сахара, или муки, или воды, или крупы. Та Ирина
никогда не стала бы пить кофе из этих чашек.
- Тогда почему ты в таком виде?
- А что? Чем тебя мой вид не устраивает? Я же дома, а не на приеме в
посольстве.
- Ира, ты не должна забывать - ты моя жена. Пожалуйста, веди себя со-
ответственно.
- Но ведь здесь нет никого, - искренне удивилась она, и Березин по-
нял, что Ирина действительно не понимает, чего он от нее хочет.
- Пойми, - мягко сказал он, наливая себе кофе в красивую чашку из
тонкого фарфора, - ты не должна расслабляться даже дома. Ты должна все
время вести себя так, как будто за тобой наблюдают десятки глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20