- В кавалергардской дворницкой сидит - по кличке Коба.
- Уморили, ой уморили, - шпик прислонился к столбу. Чтобы я вам платил червонцы за нашего человека.
- Шутите?
- Пшли отсюдова к чертовой бабушке, Шерлок-Холмсы недоделанные. Не мешайте профессионалам тайного сыска.
- Теперь двинули в морг, - сказал Остап решительно.
- Думаешь, за свежемороженого Ленина тоже заплатят?
- Это мозги у тебя свежемороженые... Морг - самое надежное место в городе для нелегального пребывания.
Служитель, провонявший формалином, долго пялился на нас из-под сонных век.
- Папаньку, родненького, давеча тараканы с нагайками затоптали, прямо в кухне, - запричитал Остап. - Маманька говорит, без папаньки не возвращайтесь!
- Идите, шукайте , только в обморок не падайте. У меня нашатырь казенный на исходе.
- Сдюжим,- Остап обернулся ко мне. - Ты, кажется, уже посещал анатомический театр по контрамарке?
- "Разделка безымянного трупа" - в трех частях, без антракта и буфета.
Служитель, натужно крякнув, открыл дверь ледника.
- Пожалуйте, господа хорошие.
Остап шагнул первым к скорбным заиндевелым стеллажам.
Дверь за нами закрылась тихо и надежно.
Мы медленно и настороженно крались вдоль неподвижных желтых пяток.
Вдруг впереди, откуда лился зыбкий неровный свет, раздался осипший голос:
- Товарищ Орджоникидзе, ну вы опять скидываете не в масть.
- Ах, товарищ Аллилуев, я не нарочно. Пальцы едва сгибаются.
- А вы картишки к пузу прижимайте, к пузу.
- Соскальзывают.
- Кажется, опять кто-то родственников ищет?
- Ложитесь быстрей, Григорий Константинович, да не туда, не туда, а то в прошлый раз я вас с трудом отклеил от этой женщины.
- Карты, карты спрячьте.
- Мы их сюда, под дедушку.
Наступила мертвая тишина.
Остап громко кашлянул и повернул к выходу.
- У вас там, знаете, покойнички слишком разговорчивые, - сказал Остап зевающему служителю.
- Льду маловато, вот гады и оттаивают.
- Большевики?
- А как же, самые стойкие.
После морга мы передислоцировались в центр - но и здесь нас поджидала неудача.
Навстречу нам двигалась толпа ошалелых зевак. Они явно сопровождали какое-то шествие.
- Ну все, кранты, нас опередили, - сказал Остап грустно-грустно. - Ленина поймали.
- Посмотрим, а?
Усиленно работая локтями, животами, головами, коленями и языками, мы кое-как пробились к цели.
Но Ленина так и не увидели - ни живого, ни мертвого, ни полуживого, ни полумертвого, ни настоящего, ни фальшивого.
Ядром всеобщего внимания была свирепого вида псина, восседавшая в черном лакированном открытом английском автомобиле.
- Какая это порода? - спросил я Бендера с восторженным придыханием.
- То ли буль-буль-муму, то ли муму-буль-буль, точно не помню.
- Как вам не стыдно, молодой человек! - атаковала Остапа ближняя старушка с растрепанным ребристым зонтиком, используя сию принадлежность на манер легкого меча. - Как не стыдно! Не узнать знаменитейшую ищейку Тгефа!
Блокируя обеими руками вялые удары зонтика, Остап вежливо поинтересовался:
- Теперь все столичные собаки будут разъезжать в автомобилях?
Зонтик активизировался, несмотря на потрескивание каркаса.
- У Тгефа особое задание!
- Смущать нравственность законопослушных граждан?
- Ленина вынюхивает, Ленина, гегманского гезидента.
- Бабусь, а чего псина бабочку на шею нацепила? Траур по рухнувшему абсолютизму?
- Это пгезент самого Кегенского Александга Федоговича!
- Понятно, больше вопросов не имеем.
Мы втиснулись в спасительную толпу, которая могучей волной отнесла от нас чересчур бойкий зонтик и чересчур осведомленную старушку.
- Нам бы такую транспортную единицу, Остен-Бакен, сказал мечтательно Бендер, оправляя подмятые любопытствующей стихией одежды. - Мы бы Ленина из под земли достали.
- Да, ноги уже отказываются маршировать.
- Спокойно, еще пара переходов - и будет объявлен бивак, с женщинами легкого поведения, струнной музыкой и холодной сладкой простоквашей.
Но вместо простокваши нас засосал очередной уличный водоворот.
По мостовой, под усиленным вооруженным конвоем, вели на задних лапах гневно рычащего медведя.
- Почему ты, Остен-Бакен, не спросишь, какой породы это замечательное, исконно русское, сказочно-фольклорное животное?
- Вот именно - гусское!
Между мной и Остапом вклинилась до боли надоевшая старушка с неунывающим зонтиком.
- Бугого медведя, сибигского пгоисхождения, Ленин собственногучно вскогмил холодными котлетами. Завтгакает, понимаете, господин Ульянов , на швейцагском кугогте, а в связи с личными пгоблемами семейного свойства наблюдается частичное отсутствие аппетита. Ну, он тогда на велосипед - и к телеггафу и недокушанную котлетку, ценной бандеголью медведю нашенскому, в зоосад.
- Котлеты, видно, были не совсем свежие. Вон как, выкормыш, жалуется.
- Ошибаетесь, молодой человек, ошибаетесь. Звегушка благодагность публично выгажает и хочет лично засвидетельствовать свое почтение благодетелю.
- А гавриков с винтовками Ленин наверняка не подкармливал. На такую ораву котлет не напасешься.
- Надеются, что медведь их пгямиком выведет к японскому гезеденту, - старушка добродушно огрела Бендера зонтиком.
- Не могли бы вы изредка охаживать по приметным частям тела моего визави, розовощекого студента?
Но риторический вопрос повис в воздухе, так как обладательница зонтика внезапно исчезла в неизвестном направлении.
- Какой я идиот, какой идиот, - вскричал вдруг Остап, безумно озираясь. - Это была не старушенция.
- Граф Монте-Кристо?
- Хуже, Ленин!
- Эх, не организовали проверку на лысину.
- Нет, Остен-Бакен, я больше органически не вынесу массового параноидального психоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36