– Должно быть, она очень сильно его любила, – тихо произнесла Кэт, – если подарила такую ценность.
Девлин остановился перед зеркалом туалетного столика, чтобы завязать галстук.
– Думаю, да. Хотя он не отличался верностью. У него потом было две жены и больше десятка детей.
Кэт зажала трискелион в кулачке.
– Судьба предназначила ему быть королем. Ему была нужна жена, которую принял бы народ, а не какая-то дикая валлийка с полей Кронуина. Если бы она его любила, она бы поняла.
Их взгляды встретились в зеркале. Она отвернулась, чтобы взять со стула камзол.
– Только амулет не сработал, – сказала она через плечо. – Он жил недолго. Потерял трон и умер в изгнании.
– Да, но к тому времени у него уже не было ожерелья. По легенде, у Якова Второго и Аддины Кадел родилась дочь по имени Гиневра. Гиневра Стюарт.
– Гиневра? – Кэт удивленно обернулась. – Какое странное совпадение.
– Действительно. Насколько я знаю, отец Гиневры Стюарт признал ее. Он не только дал ей свое имя, но и устроил хорошую партию. Ожерелье было его свадебным подарком.
– Как же тогда оно оказалось у твоей матери?
Девлин пожал плечами, пока надевал протянутый камзол.
– Ей подарила его какая-то старая карга, которую она встретила в Уэльсе однажды летом. Старуха заявила, что приходится Якову Второму внучкой, а еще она сказала, что ей сто один год и что ожерелье досталось ей от собственной матери, которая подарила ей украшение незадолго до смерти в возрасте ста двух лет.
Кэт вгляделась ему в лицо. Он редко говорил о графине, хотя Кэт знала, что потеря матери в таком юном возрасте оставила в душе Себастьяна глубокий след, – к тому же несчастье произошло вскоре после смерти последнего из его братьев.
– Но зачем было дарить ожерелье твоей матери?
В глубине темно-желтых глаз промелькнула тень. Себастьян резко отвернулся.
– Она сказала, что украшение сохранит моей матери жизнь.
Кэт подошла сзади, обняла его за талию и прижалась щекой к широкой спине.
– Ожерелье не уберегло и Гиневру Англесси. Оно было на ней, когда та умерла.
Он крепко пожал ей пальцы, переплетенные у него на атласном жилете, а через секунду повернулся, не размыкая ее объятий, и она убедилась, что его глаза смотрят уже по-другому: то, что было в них секунду назад, исчезло или было тщательно спрятано.
– Странный выбор украшения для женщины в вечернем платье, ты не находишь?
– Я бы сказала, да. – Она протянула ему ожерелье. – Какого цвета было платье?
– Зеленое.
Он взял украшение и спрятал к себе в карман.
– Тем более странно. А что говорит Англесси? Как ожерелье оказалось у его жены?
– Я не смог спросить об этом. Мне показалось, время не совсем подходящее.
Кэт кивнула.
– Я помню, как она выходила за него. Свадьба тогда наделала много шума. Она ведь была такая молодая и красивая.
Губы Девлина скривились в ироничной улыбке.
– А он был просто очень богат. К тому же маркиз.
– Ты думаешь, это он убил ее… или приказал убить?
– Если она изменяла ему с регентом, то у него был мотив – не только убить жену, но и свалить вину на человека, который наставлял ему рога.
– Если она изменяла ему с регентом.
– Или если он думал, что она изменяет.
– Англесси мог и не соглашаться, чтобы Пол Гибсон сделал аутопсию, – резонно заметила Кэт. – Но он согласился, значит, ему, видимо, нечего скрывать.
– Возможно. Мы узнаем больше, когда Гибсон проведет тщательное вскрытие. – Девлин прошелся по комнате, чтобы взять дорожную накидку. – Сам Англесси подозревает своего племянника, Бевана Эллсворта.
– Да, этот способен на убийство.
Виконт удивленно взглянул на нее.
– Ты его знаешь?
– В прошлом году он взял на содержание хористку из нашего театра. Она говорила, что он очарователен… и непредсказуемо злобен.
– Действительно, похоже на Эллсворта.
Он повесил накидку на руку и потоптался с не свойственной ему нерешительностью.
Кэт склонила голову и заулыбалась, разглядывая его лицо.
– Выкладывай.
Он округлил глаза, изображая неведение.
– Что выкладывать?
Она подошла и надела ему шляпу, лихо сдвинув ее набок.
– То, о чем ты хочешь меня попросить, но ходишь вокруг да около.
Он со смехом поймал Кэт и пощекотал ей шею, заставив рассмеяться.
– Что ж, есть одно маленькое дельце…
ГЛАВА 14
Их называли Десять Тысяч Избранных, небольшую кучку мужчин и женщин, богатых аристократов, составлявших верхушку английского общества и занимавших особняки и огромные поместья как непременное условие английской респектабельности. Связанные друг с другом кровными и брачными узами, они вместе охотились верхом, травя собаками зверя, ходили в одни и те же клубы, участвовали в одних и тех же кампаниях по сбору средств и посылали своих сыновей в одни и те же учебные заведения – Итон и Винчестер, Кембридж и Оксфорд.
Подобно Себастьяну, племянник и предполагаемый наследник маркиза Англесси, Беван Эллсворт, в свое время учился в Итоне. У Себастьяна остались смутные воспоминания о спортивном парне, довольно смешливом, который хорошо скрывал свою готовность поквитаться самым диким образом с любым, кто, по его мнению, неправильно с ним поступил. Но двух лет разницы в том возрасте хватало, чтобы ограничить их общение. Потом Себастьян поступил в Оксфорд, а Эллсворт уехал учиться в Кембридж. В конце концов, он выучился на адвоката, хотя, поговаривали, будто он больше времени проводит за игрой в злачных местах Пикеринг-Плейс, чем в суде.
Адвокатская стезя считалась подобающим занятием для джентльмена. К адвокатам обращались стряпчие, а не сами клиенты, адвокаты не имели дела со всякой чернью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91