Свежее пушечное мясо, подумал Себастьян, направляется в Портсмут, а далее, через Ла-Манш, на войну. В кофейне никто даже не взглянул в окно.
Портланд откинулся на спинку стула и едва заметно улыбнулся.
– Жена рассказывала, что встретила вас вчера в гостиной леди Куинлан.
– Зато вы не рассказали мне, что приходитесь зятем любовнику погибшей дамы.
– Вы имеете в виду Вардана? – Портланд задумчиво поднес к губам чашку и сделал глоток. – Я знаю, что в прошлом между ними существовала привязанность, но я бы не отважился комментировать их дальнейшие отношения.
– Расскажите мне о нем.
Портланд пожал плечами.
– Приятный молодой человек, я полагаю, хотя, на мой вкус, излишне горяч и непредсказуем. Впрочем, он же наполовину француз. Этим, я думаю, все и объясняется.
– А как бы вы охарактеризовали его политические взгляды?
Портланд громко рассмеялся и снова глотнул кофе.
– Ему всего двадцать один год. Его интересуют лишь женщины, вино и музыка. А вовсе не состав кабинета министров.
– А как насчет династических распрей? Быть может, они ему интересны?
Портланд поставил чашку, сразу став серьезным.
– О чем это вы?
Себастьян сделал вид, будто не расслышал вопроса.
– Дама, которая просила вас передать записку принцу. Что вы можете рассказать о ней?
Портланд опустил глаза в свою чашку, задумчиво нахмурив рыжие брови.
– Я бы сказал, это была молодая особа. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Если я и видел цвет ее волос, то не запомнил.
– Но это была определенно дама?
– Да, разумеется. – Портланд засомневался. – Кажется, она была высокая, но я не уверен. Возможно, я просто вообразил себе это потом, решив, что любовное письмо передала мне именно леди Англесси.
Себастьян не сводил внимательного взгляда с лица собеседника. Ему показалось странным, что записка, которой принца заманили в Желтый кабинет, была отдана в руки министру внутренних дел, а не одному из лизоблюдов, обычно окружавших принца. Вполне вероятно, женщина в зеленом специально выбрала Портланда.
Вслух же Себастьян произнес:
– Вы помните кинжал, который торчал из спины леди Англесси?
Портланд отвернулся и уставился в окно кофейни на опустевшую улицу, залитую летним солнцем. Его кадык заходил ходуном, как при затрудненном глотании, а в голосе, когда он заговорил, слышалось напряжение:
– Вряд ли такое забудешь. Засел по самую рукоять…
– Вы прежде его видели?
– Кинжал? – Он снова перевел взгляд на Себастьяна, глаза его от удивления округлились. – Разумеется. Это одна из коллекционных вещей династии Стюартов, которые Генрих Стюарт хранил до самой смерти. По-моему, кинжал принадлежал его дедушке, Якову Второму. Колокольчик на двери кофейни звякнул, вошли двое солдат, принеся с собой запах утра и прогретых солнцем кирпичей с легкой примесью свежего навоза. Себастьян по-прежнему глядел в веснушчатое лицо шотландца.
– А потом?
– Вы имеете в виду, после смерти Генриха? Разве вы сами не знаете? Он завещал всю коллекцию принцу Уэльскому – регенту.
ГЛАВА 38
Кэт провела беспокойную ночь. Ей снился марширующий строй мертвых солдат и окровавленная гильотина, зловеще поскрипывавшая на ветру.
Поднялась она рано и подошла к окну, выходящему на улицу. Там, внизу, молочницы обходили дома с ведрами свежего молока.
Кэт ни о чем не сожалела. Тирания, насажденная в Европе французскими солдатами, не шла ни в какое сравнение с теми ужасами, которые Ирландия терпела от англичан сотни лет. Кэт знала, что и дальше будет стараться изо всех сил приблизить день освобождения Ирландии. Но она не могла одновременно принимать любовь Себастьяна и продолжать оказывать помощь врагу, с которым он сражался, рискуя жизнью.
Она долго сомневалась, но в конце концов решила пойти на завтрашнее свидание с новым наполеоновским шпионом в Ботанический сад Челси. Она намеревалась сказать ему, чтобы французы больше не рассчитывали получать от нее информацию. Позволят ли они ей так легко отказаться от своей миссии, предстояло узнать.
Она так нервничала, что все равно не смогла бы опять уснуть, а потому отправилась пораньше на поиски портнихи, сшившей Гиневре Англесси смертный саван. Задача оказалась не такой трудной, как она ожидала. Выехав из дома сразу после завтрака, Кэт посетила всего лишь трех модных модисток, прежде чем нашла заведение, где было сшито зеленое атласное платье.
– Mais oui, я прекрасно помню это платье, – сказала мадам де Блуа, владелица дорогой маленькой мастерской на Бонд-стрит. – В прошлом сезоне его заказала у меня леди Эддисон Пиблт.
Кэт пришлось прикусить губу, чтобы не сказать: «Вы уверены?» Особа, о которой шла речь, была красивой, но невероятно тупой богатой наследницей, около двух лет тому назад вышедшей замуж за лорда Эддисона Пиблта, младшего сына герцога Фарнема. Лорд Эддисон был таким же пустоголовым, как его молодая жена, поэтому в обществе их частенько называли «лорд и леди Трухлявые Мозги». Было трудно представить, чтобы кто-то из них имел отношение к убийству Гиневры Англесси.
– Прелестное платье, не правда ли? – продолжала щебетать мадам де Блуа. – Хотя этот оттенок зеленого не совсем подходит молодой даме с таким цветом волос, как у леди Эддисон, да? Я пыталась отговорить ее, но она даже слушать ничего не захотела. – Модистка поцокала языком, качая головой. – Для вас, я думаю, мы подберем что-нибудь в сапфировых тонах, да? Ну и, конечно, с более смелым декольте.
– Конечно, – улыбнулась модистке Кэт.
Себастьян никогда не понимал, почему принц-регент гак очарован Стюартами.
Принни жаждал популярности, его искренне огорчали гул и шипение, с которым его встречали повсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91