Он поднялся на
шести ногах, подбоченился и принялся за обычную физзарядку - прыгал,
приседал, отплясывал вприсядку, бегал по стенам, по потолку, поднимал
тяжести, сплетал и расплетал тонкий нейлоновый шнур - необходимо, чтобы
мускулы и двигательные нервы привыкли к новым конечностям. Кривцов стоял
поодаль, равнодушно наблюдая, но, когда Андрей, прыгая со стены на стену,
не рассчитал усилия и покатился в угол, захохотал.
Андрей обиделся:
- Чего это тебя так разобрало? Просто мускулы не разогрелись. Между
прочим, у тебя не лучше получается.
- Я подумал... - улыбнулся Алексей. - По... посмотрел бы... посмотрел
бы сын сейчас на своего папу... Травма на всю жизнь...
Андрей подошел к узкой зеркальной полоске и тоже улыбнулся: перед ним
стояло, шевеля усами, безглазое, жуткое чудище. Чудище покачалось и с
помощью трех ног и восьми рук показало Кривцову великолепный
одиннадцатикратный нос.
Оба рассмеялись.
А часы продолжали выщелкивать секунды, приближая время отлета, а
значит - время прилета, а значит...
- Пора, Алексей. Я пошел.
Кривцов вытер глаза.
- Прости... Ох!.. Говорят, на дорогу не смеются, но уж очень ты хорош
был. Ладно. Топай. Ни пуха!
- К черту!
Андрей подождал, пока за Кривцовым закрылась герметическая дверь, и
вошел в кабину стерилизатора. На вогнутой стенке чернели большие буквы:
"Помни!" А внизу помельче: "Всеобщий космический устав. Пункт сто второй.
Параграф пятый. Категорически запрещается выход на исследуемую планету в
нестерилизованном скафандре, а также вынос предметов, могущих вызвать
заражение инопланетной биосферы, равно как атмосферы, гидросфера и
геосферы, активной органической субстанцией Земли. Нарушение карается..."
Биолог иронически скривил губы. Все-таки капитан в своем педантизме
доходит до смешного. К чему эта настенная пропаганда? Автомат не откроет
дверь в ангар, пока в кабине останется хотя бы один полудохлый земной
вирус. Захочешь - не выйдешь. И ничего не вынесешь... Разве только
бактериологическую бомбу. Но таких бомб давно уже никто не делает.
Андрей повернул рубильник. Кабину стерилизатора охватило синее
пламя...

* * *
Полет казался бесконечным. Гофрированная тарелка дископлана, слегка
наклоняясь, казалось, неподвижно висела в воздухе, а внизу широкой лентой
раз и навсегда заведенного транспортера неторопливо бежал узорчатый ковер.
Удручающая правильность фигур, отупляющее разнообразие сочетаний - ни
одного повтора! - модель вечности, сделанная из детского калейдоскопа.
Усмехнувшись, Андрей вспомнил, как пяти лет от роду он взял из рук
отца чудесную трубочку, как жадно приник к черному круглому зрачку, ожидая
невероятного. Целую неделю, забыв обо всем на свете, он истово крутил
игрушку. Он хотел понять смысл или хотя бы добиться повторения рисунка, но
трубочка крутилась, и узорам не было конца, в изменениях не было смысла.
Он очень обиделся тогда и со слезами разбил папин подарок, а потом долго и
недоуменно смотрел на осколки зеркалец и цветные стекляшки - где же
прекрасные и таинственные фигуры?
Он смотрел вниз, на завораживающую игру цветов и линий, и его
потянуло повторить тот удар, рассеять наваждение.
Андрей включил автопилот и закрыл глаза.
Думать не хотелось. Сказывалось многодневное нервное напряжение,
огромная усталость от изнуряюще кропотливой работы. Он попробовал
представить себе Землю, свой дом, квартиру, лицо Нины, своего сына ("Надо
же - сын!" - скользнула по губам удивленно-счастливая улыбка), но все
расплывалось в какое-то бесформенное ощущение большого доброго тепла,
далекого и полузабытого, а в сонном сознании помимо воли всплывала всякая
дребедень, обрывки недавно виденного и слышанного: сиреневый куст на фоне
мертвых глыб лабира, Кривцов с носогрейкой у портьеры ("Ей еще и десяти
миллиардов лет нет. В самом соку..."), высокомерно-снисходительный
Медведев ("Согласен... Вполне ординарная планета"), хохочущий Бремзис
("Если ты считаешь стерильный углекислый газ воздухом - пожалуйста!"),
тусклый ряд САЖО-5, решетчатые диски возбудителя...
Стоп! Углекислота и ультрафиолет... Оживающий жук...
Андрея толчком выбросило из полудремы, и в голове загудела,
стремительно раскручиваясь, какая-то звонкая ледяная сила.
Спокойно. Главное - спокойно. С самого начала.
Итак, лабир. Кристаллы дозвездного вещества, из которого,
по-видимому, состоит темное сердце нашей галактики. Планеты класса "К" -
чужаки в нашем звездном мире. Они оттуда, из темного сердца. Странные
небесные тела, одинаковые до неправдоподобия. Различен только возраст.
Словно там, в галактическом центре, работает гигантский штамп, время от
времени выбрасывая в пространство свои изделия-близнецы. Зачем?
Кристаллопланеты всегда окружает бессонная стража - двойная звезда.
Словно специально для того, чтобы создать вокруг мощные пояса
ультрафиолета, радиации и пульсирующей гравитации. Через эти пояса не
прорвется ни одна спора, ни один живой организм. Кроме космического
корабля...
А сама планета как будто нарочно придумана для жизни. В лабире есть
все необходимое. Плотная атмосфера из углекислоты и водяных паров
пропускает только безвредные излучения и ровно столько, сколько нужно для
роста и развития. И эти Белые озера - по одному на каждой планете...
Яйцо! Типичное неоплодотворенное яйцо в невидимой броневой скорлупе,
пробить которую может только звездолет - посланец разумной жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19