Обойдя ее, Ольга склонилась над лежащим. Повернутое в профиль лицо было странно спокойным. Она коснулась запястье, проверяя пульс, и, ощутив под пальцами холодные, выступающие из кожи жгутики вен, поняла, кто перед ней.
— Это она убила, — прошептал Вадим, — она психопатка, маньячка…
Ольга вгляделась в угол комнаты, быстро вернулась в круг света и развернула лампу.
Привалясь спиной к зеркалу, глядя на нее безумными глазами, сидела Светка. Ее обнаженное тело, покрытое узорами золотых нитей, блестело, как перламутр. Бабочки и майские жуки, расправившие крылья под грудью и на животе, казалось, жили своей жизнью, подрагивая прозрачными крыльями в такт неровному дыханию. Ольга подбежала к ней. От безвольного рта тянулась нитка слюны, с влажных волос на лобке на пол стекали капли мутной жидкости.
— Она, она убила… Сначала она резала меня. Сумасшедшая… потом они трахались, потом она убила его. Оторвала ему …
— Заткнись, — закричала Ольга, — это же ты привел сюда этого мальчишку! Ты свел его с ума своими бредовыми идеями, своей наркотой, ты изуродовал его тело! А он уже эту девочку… она же не хотела, она просила отпустить… Это ты убийца!
— Ты не понимаешь, — голос Вадима налился злобой, — дура истеричная! Что ты вообще можешь понять? Девочку захотелось? Сука извращенная… — он поперхнулся, тяжело дыша, — развяжи меня, мне врач нужен. Слышишь, ты…
Ольга подошла к нему и наклонилась, заглядывая в искалеченное лицо.
— Подыхай здесь, ублюдок! Ты сам виноват. Но больше ты никого не искалечишь.
— Ты не можешь… ты не должна так… Мы же с тобой… — голос Вадима стал тише, голова упала на грудь, — я прошу тебя…
Ольга, не слушая его, оглядела комнату, подобрала брошенную юбку и блузку и вернулась к девушке. Осторожно придерживая за плечи, надела ей блузку через голову и застегнула пуговицы под горлом. Потом, приподнимая ноги девушки, натянула юбку и кое-как затянула поясок.
— Давай-ка, попробуем встать, девочка, — она обхватила Свету за талию и потянула ее, поднимая с пола.
В глазах девушки мелькнул проблеск сознания. Ольга почувствовала, как она напряглась, пытаясь помочь ей.
— Вот так, вот так, — приговаривая, Ольга поднялась на ноги, привалившись к зеркалу. — Ну, давай, соберись, милая.
Положив Светкину руку себе на плечо, она потащила ее к двери.
— Она все равно сдохнет, — прошептал ей вслед Вадим, — она обколотая, как…
— Спасибо, что предупредил, — задыхаясь от тяжести повисшего на ней тела, сказала Ольга, — сам быстрее подохнешь, подонок.
Справившись с замком, она вывела Свету на лестницу и захлопнула дверь. Господи, как же я по ступенькам с ней пойду?
— А где Димка? — вдруг прошептала девушка.
— Он придет, он потом к нам придет, — пробормотала Ольга, — пойдем потихоньку.
— Он смеялся над нами, издевался…, а Димка ему так верил… Он ему вырвал все…, но мы успели… А потом он меня, — она хихикнула, словно вспомнила что-то веселое, — лицом в дерьмо… как котенка… и в кровь… и трахнул… он долго кончал, я думала, у меня все лопнет внутри.
Светка переступала негнущимися ногами, как заводная кукла. Несколько раз они чуть не упали. Руки у Ольги дрожали от напряжения, поясницу ломило. Она почти не поверила, что они дошли, когда в распахнутую дверь подъезда хлынул прохладный ночной воздух. Уложив девушку на заднее сидение, она села за руль. На этой машине Вадим учил ее водить. Права Ольга так и не получила, но навыки остались. Двигатель завелся сразу. Вывернув руль, она включила первую скорость. Погнув ржавый металлический забор, ограждающий чахлые кусты под окнами дома, джип выехал со двора.
Прикрыв глаза, Рец слушал: вот Ольга ведет Светку к двери, уговаривая ее потерпеть, голос стал глуше, хлопнула дверь. Криво улыбнувшись, он сбросил фиксирующие ремни, которые положил на руки перед приходом Ольги, привстал и выключил бьющий в глаза свет. Опускаясь в кресло, он почувствовал, как под ягодицами хлюпнула кровь, натекшая с рук и тела. Откинувшись, ощутил затылком мягкий подголовник, пошевелился, расслабляя мышцы, и замер с той же кривой ухмылкой на тонких губах.
Полутьма комнаты сгустилась вокруг порезов на теле, вокруг вывернутых вен на руках, иссеченной скальпелем кожи щек и лба. Влажно поблескивающие вены болотными змейками скользнули под кожу. Сглаживаясь, быстро зарастали шрамы, закрывались полуоторванные от мышц лоскуты кожи на груди. Следы скальпеля на лице исчезали, как пропадает след лески на воде.
Волохов присмотрелся к двери, надавил ладонью. Так и есть — броня, обшитая деревом. Он спустился к окну между этажами, открыл рамы и, смахнув с подоконника окурки, свесился наружу. До кухонного окна было метра три, а до застекленного балкона все пять. Сузив зрачки в вертикальные полоски, он оглядел двор. Чисто, пусто, тихо. Ухватившись за проем окна, Волохов влез на подоконник и прикрыл глаза. Почувствовав, как набухают, покрываясь ороговевшей чешуей кисти рук, как костенеют заостряясь кончики пальцев, он удовлетворенно улыбнулся. Затем, встав спиной к двенадцатиметровой пустоте, вытянул вверх левую руку и вонзил когти в цемент между кирпичами. Подтянувшись, выбросил вверх правую и, пробороздив кирпич, снова вогнал когти в цемент. Фонари, освещавшие двор, вряд ли помогли бы разглядеть тень, скользившую по серой стене пятиэтажки. Повиснув на одной руке напротив окна, Волохов очертил когтем круг на стекле и легонько стукнул по нему. Кружок стекла выпал, и межрамный вакуум с хлопком всосал ночной воздух. Повторив операцию со вторым стеклом, Волохов просунул руку, повернув ручку, открыл окно и, качнувшись на вытянутой руке, мягко спрыгнул внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111