Сейчас давай на Верхнюю Масловку, потом через мост на Сущевку. Проедем детский парк — и возле школы останови.
Волохов устроился на заднем сидении. Джип рванул с места. Брусницкий обернулся назад. Волохов сидел, закрыв глаза, привалившись головой к тонированному стеклу. Машин почти не было. Проскочив светофор на красный свет, Гусь вырулил на Верхнюю Масловку. Перелетели мост возле Савеловского вокзала, проскочили детский парк за чугунным забором и остановились у здания школы. Слева через дорогу темнело Миусское кладбище.
— Сейчас ребята подтянутся и начнем, — сказал Брусницкий.
Он опять оглянулся назад. Волохов скосил на него глаза.
— Вот что я хочу вам сказать, Павел. Похоже, вашу знакомую преднамеренно сводили с ума болевым шоком и наркотиками. Есть такие методики. Не судите ее строго. Я уверен, что скаринг и брэйдинг ей делали без анестезии, одновременно приучая к тяжелым наркотикам, — Брусницкий помолчал. — Не отчаивайтесь, я полагаю, ей можно будет помочь. У меня найдутся нужные знакомства.
— Если бы все было так просто, — вздохнул Волохов.
— Так он что, режет народ ради кайфа? — вмешался Гусь.
— Видимо, да, — ответил Брусницкий.
Гусь высунул в окно голову и пустил длинный плевок.
— Да я ему, пидарасу, сначала яйца за Толяна оторву, а потом…
Волохов хмыкнул. Брусницкий заржал во все горло.
— Чего, — обиделся Гусь, — вот достанем его, вы мне только на десять минут…
— Ладно, договорились, — Брусницкий похлопал его по колену, — заводи, вон ребята едут.
Сзади подкатил синий «Лэндровер». Брусницкий высунул из машины руку и помахал, призывая следовать за ними.
Не доезжая захиревшего Минаевского рынка, свернули в арку между четырехэтажными домами старой постройки. Видно было, что дома капитально отремонтировали, заменив все, кроме толстых стен.
Во дворе на газоне, разделенном дорожками, стоял чей-то бюст.
— Голова, — прокомментировал Гусь.
— Безвинно убиенного, а потому почти канонизированного С.М. Кирова, — добавил Брусницкий, — я здесь жил рядом, — пояснил он свое знание предмета.
Джип медленно катил вдоль подъездов. Брусницкий, читавший таблички, хлопнул водителя по плечу.
— Здесь. Гусь, ты ждешь в машине, следишь за подъездом и окнами.
Они с Волоховым вышли, и он махнул рукой, подзывая вторую машину. Из нее вышли Иван и два его новых друга. Волохов отозвал мальчишку в сторону.
— Ну, что, заложил напарника начальству?
Иван обиженно поджал губы.
— Я не смог прочитать руны, пришлось попросить совета, а он…
— Ладно. Сейчас войдем в подъезд. Ты стоишь на первом этаже и ждешь моего сигнала.
— Хорошо. Только у меня не все готово.
— Прорвемся.
Они подошли к подъезду. Один из бритых парней протянул Волохову руку.
— Саша.
— Миша, — пробасил второй.
— А я Паша, — буркнул Волохов, пожимая руки.
— Годится, — заулыбались парни.
Кодовый замок на двери не представлял сложности. Близнецы, придерживая под легкими плащами оружие, скользнули в подъезд, поднялись на первый пролет лестницы и замерли, настороженно поводя стволами укороченных «Калашниковых». Брусницкий с «Макаровым» в руке и Волохов, поглядывая на площадку второго этажа, поднялись еще на один пролет. Так, прикрывая друг друга, добрались до квартиры Ольги Покровской. Брусницкий молча показал квартиру и встал сбоку двери. Волохов шагнул вперед.
— Куда, — зашипел Брусницкий, — назад!
Дверь была приоткрыта. От толчка она распахнулась настежь. Волохов осторожно прошел по коридору. Близнецы, заглянув на кухню, встали перед закрытой дверью с матовым стеклом. Волохов, стоя сбоку, нажал ручку и толкнул дверь.
— Здесь никого, — сказал Миша, а может Саша, опуская автомат.
Мастерская, где работала и жила Ольга Покровская, была пуста.
Глава 23
Ночью Волохов просыпался, не зажигая света, выходил на кухню и закрывал за собой дверь. Иван ждал его возвращения в темноте лежа на матрасе. Волохов пил водку, бормотал что-то, потом добирался до дивана, падал на него не раздеваясь и забывался тяжелым сном. Так было и в эту ночь. Опасаясь, что Волохов упадет и что-нибудь себе сломает, Иван спал вполглаза, просыпаясь каждый раз, когда Волохов начинал ворочаться. Задремал Иван только под утро. Звонок в дверь прервал его короткие бессвязные сны. Он вскинулся на матрасе, суматошно набросил на плечи рубашку, надел брюки и побежал открывать. В дверь уже стучали кулаками.
Спросонок он даже забыл посмотреть в глазок. Александр Ярославович шагнул через порог и прошел в комнату.
— Белый день на дворе. Долго спите, господа, — недовольно сказал он. — Здравствуй, Иван.
— Доброе утро, то есть добрый день.
Невыспавшегося Ивана немного знобило, он уселся на матрас и завернулся в одеяло. Александр Ярославович понюхал пропахший перегаром воздух, посмотрел на спящего Волохова и брезгливо скривился. Он поманил Ивана на кухню и, указав на стул, прикрыл дверь.
— Давно он в таком состоянии? — спросил он.
— Пятый день. После того, как в квартире этой художницы никого не застали, — Иван опустил глаза, — со мной он почти не разговаривает. В первый день плакал. Пил и плакал.
— Так. Ест что-нибудь?
Иван отвел глаза.
— Ну, чего молчишь?
— Ест он. Сырое мясо он ест, а глаз у него желтый становится, как янтарь на солнце.
— Угу…, ладно. Что-нибудь интересное в квартире нашли?
— Довольно необычные картины. Мне показалось, что женщина пишет их без души. Если не с отвращением, то с безразличием, это точно.
— Я не о том, — нетерпеливо сказал Александр Ярославович.
— А-а… Ну, там была женская одежда. Юбка и блузка со следами крови. Павел сказал, что это его знакомой, по имени Светлана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111