Это добрые, милые люди, наивные, как дети, привязанности которых всегда бывают искренними и бескорыстными. Писатель так и не сообщает, как зовут его героев,— это просто старик и старуха, прожившие безрадостную жизнь, не знавшие настоящего счастья, но так страстно мечтавшие о нем... Правы Б. Брайнина и С. Хитарова, отметившие, что «в этих рассказах, восхищаясь нравственным обликом труженика- крестьянина, Зорьян призывал не к протесту, не к изменению условий жизни, в силу которых люди были обречены на нищенское, бесправное, тоскливое существование, а к состраданию, к пассивному сочувствию...» Но этим, конечно, не исчерпывалось отношение художника к созданным им образам, к судьбе своих героев. Ведь в жизни, кроме патриархальных стариков и старушек, кроме Епремов и Соси, были куда более сложные человеческие характеры, и многие рассказы Зорьяна 1918—1920 гг. примечательны глубиной отраженного в них социального трагизма, «открытием» порою самых причудливых форм стихийного крестьянского протеста.
«С давних пор, наверное, еще с дедовских времен, сады Минаса и Тевоса находились друг подле друга...»,— так начинается рассказ «Изгородь». А вот начало другого рассказа — «Цован»: «Распря
пошла между братьями, Два месяца тому назад, то есть сразу же после смерти отца, когда они разделили все имущество на две равные доли, «неделенной» осталась корова с теленком». С первых же слов в этих рассказах определены «объекты» предстоящих баталий: сад, корова. Что же происходит? Минас и Тевос, и соответственно, конечно, их семьи, ведут нескончаемый спор о том, за чей счет должна быть выправлена имевшая форму полукруга обыкновенная, из колючих кустов и вереска, изгородь, разделявшая, вот уже сколько лет, их сады. Спор этот — не мелочная перебранка, он касается всех проблем — экономических, нравственных, психологических. Одновременно главное в этом конфликте — его неразрешимость, а стало быть, невозможность для любой из сторон доказать свою правоту, невозможность справедливости вообще. Постижение этой жестокой истины Минасом и Тевосом — неожиданный, но и закономерный итог их многолетних споров. И хотя герои Зорьяна кажутся действительно смешными и жалкими, когда они бестолково бранятся или «вступают в переговоры» с судьями и старостой, в их наивных и грустных размышлениях о правде и кривде нельзя не заметить стихийного протеста против той большой и крепкой изгороди, которая разделяла людей на бедных и богатых, бесправных и всесильных...
Рассказ «Цован» заставляет вспомнить толстовского «Холсто- мера», чеховскую «Каштанку», своеобразные туманяновские «беседы» о животных. Цован — это кличка коровы, из-за которой между братьями пошла распря,— «переживает» целую трагедию, становится «свидетельницей» бессмысленной вражды, тупого самодурства людей. Злоключения несчастной Цован использованы писателем для широкого показа трагизма крестьянской жизни, для острого обличения собственнической морали.
В годы, предшествовавшие победе Советской власти в Армении, демократическая природа зорьяновского творчества наиболее полно проявилась в повести «Яблоневый сад» и в цикле рассказов о первой мировой войне. В этих произведениях углубилось, отточилось умение писателя проникать в глубины человеческой души, раскрывать сложный внутренний мир героев. Незабываем дядя Мартын из «Яблоневого сада». Неутомимый садовник, он выращивает новые сорта яблок и, как вдохновенный художник, радуется своему бескорыстному труду, полному красоты и поэзии.
Нравственная чистота Мартына вовсе не признак его чудаковатости или странной исключительности, как это может показаться с первого взгляда. Эту свою великую добродетель герою Зорьяна пришлось отстаивать на протяжении всей жизни, в спорах и борьбе с теми, для которых чистоган выше и дороже красоты яблоневого сада, а труд давно перестал быть поэзией. В дореволюционной деревне не часто можно было встретить людей, подобных садовнику Мартыну, но именно они воплощали лучшие черты народного характера, именно они, если можно так 'выразиться, конденсировали высокую нравственность трудового крестьянства, постоянно испытывавшего губительное воздействие хищнической морали.
Конфликт трудолюбивого, честного и благородного садовника с теми, кто был одержим лишь одной страстью — страстью превращения яблоневого сада в источник легкой наживы,— естествен и неотвратим. Зорьян с самого же начала повествования рядом деталей, сравнений и характеристик дает почувствовать глубоко драматическую природу предстоящих событий. Писатель не случайно подчеркивает, что Мартын был человеком бескорыстным и никогда не думал о доходах, но зато с каким самозабвением выводил он новые сорта яблок, чувствуя себя при этом художником, постига'ющим тайны природы. И, напротив, дочери Мартына, особенно старшая — Ноэм, была лишена этой «радости художника», она нетерпеливо дожидалась дня, когда яблоневый сад достанется в наследство ей и ее мужу, виноторговцу Артушу. Вот почему разрыв между Мартыном и «близкими» начался задолго до того, как в доме садовника-вдовца появилась прелестная Нунуфар, кроткая беженка из турецкой Армении. Но с появлением Нунуфар, вскоре ставшей женой Мартына, конфликт достигает наивысшего напряжения. Впрочем, иначе и не могло быть. Нунуфар ждет ребенка — будущего единственного наследника яблоневого сада. Но даже не это главное. Нунуфар, характер которой во многом родствен характеру садовника, Нунуфар, с ее душевным благородством и нравственной чистотой, влюбленная в труд и способная чувствовать и понимать поэзию труда,— уже не просто жена, но еще и духовный соратник Мартына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27