Но не исключено, что за этим Тэрада хотел скрыть что-то другое, что-то гораздо более важное... Когда Кохияма пытался спросить его о содержании исследований Убукаты, он уклонился от разговора: ответ, что на это потребовалось бы по меньшей мере два-три часа, был явной отговоркой.
Проникнув в кабинет Убукаты, одновременно служивший покойному и лабораторией, Кохияма сразу заподозрил, что здесь ведутся опыты с чумными бациллами. Увидев в металлической чашке студенистую массу, он подумал, что, возможно, это и есть видимое даже невооруженным глазом скопище бурно размножающихся чумных бактерий. Сейчас он снова задавал себе вопрос: почему у него тогда возникло такое подозрение?
"Генетическое исследование устойчивых кишечных палочек" — тема последней работы покойного Убукаты. Но Убуката скоропостижно умер якобы от воспаления легких. Как потом оказалось, у пего была чума, самая настоящая чума: чумная пневмония! Ведь случаев гибели исследователей в результате заражения бактериями, с которыми они работали, в истории немало. Чтобы установил, источник инфекции, нужно прежде всего выяснить, какими исследованиями человек занимался. Конечно, не случайно Убуката отметил на карге очага распространения чумной инфекции в Южном Вьетнаме, приведенные в бюллетене Всемирной организации здравоохранения.
Но если бы чума проникла в Японию из Южного Вьегнама, почему она поразила одного Убукату? Хотя, конечно, возможность занесения в Японию инфекции извне гаже нельзя игнорировать.. Но что мог выяснить сейчас Кохияма взаперти? Тем более, что не было ни одной логической зацепки, которая позволяла бы как-то связать смерть Убукаты с эпидемией чумы в Южном Вьетнаме.
Искать разгадку в том, что в свое время Убуката, так же как и Тэрада, работал в отряде Испи, было бы тоже нелепо. Вся беда в том, что никак не удастся обнаружить связь между смертью Убукаты и его исследованиями.
Если такая связь существовала, то Тэрада, несомненно, постарался бы спрятать концы в воду. Пожалуй, именно с згой целью он демонстративно глотнул тогда "студень": смогри, мол, чумных бацилл здесь нет'
Тэрада неизменно отклонял все попытки Кохиямы выяснить сущность исследований Убукаты. Вместе с тем он всем своим видом как бы говорил: погоди, со временем узнаешь. Судя по всему, Тэрада не столько стремился подытожить результаты исследований Убукаты, сколько, используя их, вел какие-то свои исследования. Чего доброго, работа самого Тэрады можег оказаться чем-то еще более грозным и опасным. Л вдруг в один прекрасный день это чудище вырвегся наружу?
Не на этой ли почве происходят ссоры между Тэрадой и его коллегами — Муракоси и Катасэ?
Кохияме не терпелось как можно скорее приподнять завесу над всей этой загадочной историей. Никогда еще он так не жалел, что он не медик и не бактериолог, никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным.
Решив досмотрен, статью до конца, он наткнулся еще на одно любопытное место. Автор писал, что, как установлено, при совместном культивировании устойчивые дизентерийные бациллы передают это свойство и обыкновенной кишечной палочке, и бациллам тифа и паратифа'. В свою очередь, если в кишечнике больного дизентерией оказываются другие устойчивые микробы толстых кишок, они сообщают свою противолекарст-венную устойчивость дизентерийным бациллам.
"Страшная вещь!" — подумал Кохияма.
Современные лекарственные препараты — это главным образом сульфамиды и антибиотики. Теперь все уже хорошо знают, что если эта препараты применять без разбора — когда надо и не надо, — то они утрачивают свое действие и В случае действительно тяжелого заболевания помочь больному
уже не смогут. Однако обыкновенные кишечные палочки существуют повсюду. При несоблюдении гигиенических правил они постоянно — чаще всего вместе с нищей — попадают в кишечник человека. Следовательно, если среди них окажутся микробы, обладающие устойчивостью к лекарственным препаратам, то в случае заболевания дизентерией существующие лекарственные средства
окажугся бессильными. Гены, передающие противолекарственную устойчивость, оказывают действие не только на однородные бактерии, по и на все другие, находящиеся в кишечнике. Собственно говоря, об этом Кохияма уже слышал от Тэрады. Но Тэрада отделался лишь общими замечаниями, ничего конкретного
Кохияма тогда не узнал. А сейчас наконец-то удалось детальнее познакомиться с этой проблемой. Он был поражен, но все же никак не мог свизап, все это с чумой.
Сатико принесла кофе. Быстрорастворимый кофе был очень вкусный. Но пока Кохияма читал статью, он настолько устал, что даже кофе пить не хотелось.
— Ну как, пора сменяться? — спросил он Сатико. — Наверное, устали?
— О, обо мне не беспокойтесь, — ответила Сатико. — Мне не раз приходилось участвовать в ночных киносъемках.
Она имела в виду рекламные фильмы, в которых она снималась как манекенщица. Три дня она уже жертвована своей работой, находясь здесь.
— Как хорошо, что вы пришли сюда, — с жаром сказан Кохияма. — Вы нам очень помогли. Спасибо.
— Это я вас должна благодарить, — ответла Сатико. — Эмма моя близкая подруга!
Кохияма заглянул в лицо Сатико. Хотя днем она много спала, но под глазами еще остались синие тени. Усталость сказывалась даже и на такой крепкой и энергичной молодой женщине. Кохияма вспомнил, как он сам
нежданно-негаданно попал в беду, и не мог не посочувствовать этой славной девушке, которая пришла навестить подруг и оказалась в чумном карантине.
— А вот вы, Кохияма-сан, видно, и в самом деле очень устали, — сказала Сатико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54