Яна из Желива, обезглавленного в понедельни
к после поминального воскресенья 1422 года, уже в мае того же года оплакивал
и во всех церквях как мученика. Твердо так же противилась Злата Прага Таб
ору, но тут нашла коса на камень. То есть на Яна Жижку, великого воина. В лето
Господне 1424 года, на второй день после июньских нон
Седьмой день в марте, мае, и
юле и октябре, в остальных пятый.
, под Маслешовом у речки Богинки Жижка преподал пражанам жуткий ур
ок. Много, ох много было в Праге после той битвы вдов и сирот.
Как знать, может, и верно сиротские слезы стали причиной того, что потом, в
среду перед Гавлом, помер в Пшибыславе неподалеку от моравской границы Я
н Жижка из Троцкова, а опосля из Калиха. А погребли его в Карловом Граде; та
м он и лежит. И как до того одни лили слезы из-за него, так теперь другие опл
акивали его самого. Что осиротил их. И потому назвали себя Сиротами…
Но ведь это-то помнят все. Потому как совсем недавние это были времена. А к
ажутся такими… историческими.
Знаете, господа, как узнать, что время идет историческое? Просто всего про
исходит очень много и быстро.
Конец света, как сказано, не наступил. Хоть многое указывало на то, что нас
тупит. Ведь начинались Ц точнехонько как говорили пророчества Ц больш
ие войны, и большие несчастья достались люду христианскому, и множество
мужей тогда сгинуло. Казалось, сам Бог хочет, чтобы пришествие нового пор
ядка предварила погибель старого. Казалось, что приближается Апокалипс
ис. Что десятирогий Зверь выползает из бездны. Что вот-вот прогремят труб
ы и будут сломаны печати. Что низвергнется огонь с небес. Что упадет Звезд
а Полынь на треть рек и на источники вод. Что человек, увидя след ноги друг
ого на пепелище, примется след тот со слезами целовать.
Порой было так страшно, что, с вашего позволения, аж жопа съеживалась.
Страшное было это время. Злое. Скверное. И ежели пожелаете, господа, расска
жу о нем. Ну, так просто, чтобы скуку забить, прежде чем прекратится непого
да, что нас тут держит.
Расскажу я вам, если на то будет ваше желание, о том времени, тех людях, кото
рые жили в те времена, и о тех, которые жили, но людьми вовсе не были. Расскаж
у о том, как и те, и другие боролись с тем, что им то время принесло. С судьбой
и с самими собою.
Начинается эта история мило и приятно, туманно и чувственно, радостно и т
рогательно. Но пусть это вас, любезные господа, не обманывает…
Пусть не обманывает.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой читатель имеет возможность познакомиться с Рейнмаром и
з Белявы, именуемым Рейневаном, причем сразу со всех его наилучших сторо
н, включая беглое знание ars amandi
Искусство любви (лат.).
, секреты конной езды, тайны Ветхого Завета, не обязательно именно
в такой последовательности. Глава повествует также о Бургундии, как в уз
ком, так и в широком смысле

В раскрытое окно комнаты на фоне темного еще после недавней бури неба ви
днелись три башни: ратуши, самой близкой, чуть подальше Ц стройной, горящ
ей на солнце новенькой красной черепицей колокольни Святого Иоанна Бог
ослова, а за ней широкого округлого донжона княжеского замка. Вокруг цер
ковной колокольни вились ласточки, напуганные недавним колокольным зв
оном. И хотя колокола довольно давно отзвенели, перенасыщенный озоном во
здух все еще, казалось, продолжал вибрировать. Совсем недавно звонили ко
локола церквей Пресвятой Девы Марии и Тела Господня Ц однако эти колоко
льни не были видны из окна комнатки на мансарде деревянного дома, будто л
асточкино гнездо прилепившегося к комплексу августинского приюта и мо
настыря.
Был час сексты.
Молитва, читаемая около полудня, через шесть часов после восхода со
лнца.
Монахи завели «Deus in adiutorium».
«Боже, да будет воля твоя» (лат.).
А Рейнмар из Белявы, которого друзья называли Рейневаном, поцелов
ал вспотевшую ключичку Адели фон Стерча, высвободился из ее объятий и, тя
жело дыша, пристроился рядышком на постели, горячей от любви.
Из-за стены, со стороны Монастырской улицы, доносились крики, громыхание
телег, глухой гул пустых бочек, певучий звон оловянной и медной посуды. Бы
ла среда, базарный день, как обычно, привлекающий в Олесьницу множество т
орговцев и покупателей.


Memento, salutis Auctor
quod nostri quondam corporis,
ex illibata virgine
nascendo, formam sumpseris,
Maria mater gratiae,
mater misericordiae,
tu nos ab hoste protege,
et hora mortis suscipe… Пер
евод латинских гимнов, выражений, озорных песен, сведения библиографиче
ского характера, а также различные любопытные замечания читатель найде
т в конце книги. Однако Ц заранее предупреждаем Ц не все. Ведь повествов
ание о Рейневане Ц литературный вымысел, хоть и точно исторически докум
ентированный, однако же свободный от чересчур благоговейного отношени
я к источникам. Кроме того, в приложениях №№ 1 и 2 даны формы и виды рыцарских
шлемов и деталей лат того времени.



«Уже распевают гимн, Ц подумал Рейневан, расслабленно обнимая родившую
ся в далекой Бургундии Адель, жену рыцаря Гельфрада фон Стерчи. Ц Уже гим
н. Прямо не верится, до чего быстро пролетают мгновения счастья. Так хочет
ся, чтобы они длились вечно. АН нет Ц проносятся, словно сон… »
Ц Рейневан… Моп amour…
Любовь моя (фр.).
Мой божественный мальчик… Ц Адель хищно и ненасытно прервала его
дремотные мысли. Она тоже ощущала преходящесть времени, но явно не хотел
а транжирить его на философские размышления.
Адель была совершенно, полностью, ну то есть абсолютно голой.
«Что город, то норов, что деревня, то обычай, Ц думал в это время Рейневан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30