Мы с Павлом, как некие
могущественные волшебники, вызвали к жизни еще никому не ведомые потенции
природы, но не подчинили их себе: гибель Павла, взрыв двух миллионов тонн
сгущенной воды стали свидетельством нашего бессилия. "Первым грозным
свидетельством, на нем не завершится", - предугадывал я. Дознается ли Рой
Васильев до тайны трагедии на Урании, если сам руководитель Института
Экспериментального Атомного Времени, сам блистательный академик Чарльз
Гриценко далек от ее понимания? Скоро ли дознается? Сколько времени нужно
мне с Жанной, чтобы овладеть коварным, бесконечно опасным джинном, так
безрассудно нами вызволенным из атомного заточения? Даст ли нам землянин
Рой это время? Что он потребует от нас? Что разрешит? Что запретит? У меня
голова распухала от трудных мыслей. "Уступать, но не поступаться", -
твердил я себе как заклинание. И понятия не имел, что именно уступать, чем
именно не поступаться. День шел за днем. Рой не торопился. Цистерна со
сгущенной водой оставалась на Латоне. Энергетики жаловались, что ресурсы
ядерных аккумуляторов на пределе. Биологи ворчали, что им установили
слишком жесткий энергетический лимит. О нашем институте и говорить не
приходилось, любой эксперимент со временем требовал бездны энергии -
девять десятых мощностей Энергосистемы работали на нас. Между прочим,
хронисты вели себя сдержанней энергетиков и биологов. Гипотеза Чарли, что
причина аварии в неполадках с атомным временем, пугала всех. Никто не
требовал немедленной доставки с Латоны заветной цистерны, ибо каждый
опасался вопроса: а как вы предотвратите новую аварию, если причина ее в
ваших работах, но что за причины, вы сами толком не знаете? Рой, повторяю,
не торопился. До него, казалось, не доходили сетования энергетиков и
биологов. Он безмятежно гулял по Урании. Его видели на берегах неширокой
Уры, он карабкался по сопкам и спускался в долины, осматривал дома и
заводские здания, облетал на авиетке южные леса и саванны. Он держал себя
как турист, а не как следователь. И когда заговаривал с кем-либо, то лишь
для того, чтобы высказать свое восхищение пейзажем планеты, выбранной
людьми для самых опасных экспериментов, какие стали доступны науке. Он
разглагольствовал о благоустроенности, о том, что всего за два
человеческих поколения каменистый дикий шарик в космосе превратили в
цветущий сад. "Кажется, этот Васильев считает Уранию космическим домом
отдыха", - говорили те, кого он удостаивал своими пейзажными беседами, а
иных он пока не вел.
И к выполнению своего задания Рой приступил иначе, чем ожидали. Он
заинтересовался работой биологов. Посетил все биологические лаборатории,
вызывал биологов к себе для собеседований и расспрашивал о том, что не
имело отношения к взрыву. Его занимало, как ведут себя искусственно
синтезированные звери, рыбы, птицы, растения, какая от них польза, будут
ли биологические искусственники вывезены на Землю и другие планеты для
расселения там или жизнь их ограничится лишь индивидуальным, а не видовым
существованием. Даже сами биологи, а они безмерно гордятся своими
удивительными созданиями: наши, мол, успехи - вершина человеческой науки
(такова их скромная самооценка), - даже они удивлялись расспросам Роя.
Затем пришла очередь энергетиков. Этих-то несчастье на энергоскладе
касалось непосредственно. Теперь в разговорах посланца Земли послышались
словечки: "взрыв", "катастрофа", "трагедия", "меры предосторожности".
Чарли не сомневался, что ни один энергетик не способен дать толковое
объяснение события, для них сгущенная вода была то же, что для древних
энергетиков уголь или нефть, - они использовали готовый продукт, не
задумываясь о его происхождении.
- Пока Рой не поставит себе вопроса, как получается сгущенная вода,
он и не приблизится к раскрытию загадки, - утверждал Чарли. - Технологию
сгущения воды надо было изучать на Земле. По всему, он этого не сделал.
Последним из энергетиков Рой пригласил к себе Антона Чиршке.
Повелитель Демонов так заторопился предстать перед следователем, что
забыл известить нас о вызове. Чарли узнал о его уходе к Рою и предложил
мне и Жанне срочно прибыть в лабораторию Антона. Не скажу, что я охотно
оторвался от процесса, кое-что еще надо было сделать, и все же поспел до
возвращения Антона. Чарли развлекал Жанну, но это ему удавалось плохо.
- Ужасно хочу спать, - пожаловалась Жанна. - Если засну, не будите до
появления Антона.
- Все нормально, - объявил Чарли. - Сон - это здоровая реакция на
нездоровую действительность. Любое выздоровление начинается с позыва ко
сну.
Я хотел было напомнить Чарли, что недавно он доказывал невозможность
излечения, если не ликвидируют основное заболевание, - а основное
заболевание Жанны, по его словам, тот факт, что она живет, - но вовремя
сообразил, что парадоксы такого рода не для слуха Жанны. Тут ворвался
Антон Чиршке и с порога закричал:
- Вы у меня? Я каждого вызывал, никто не откликается! Понять не мог,
куда вы все подевались. Черт возьми, что произошло! Нет, этот Рой -
штучка, можете мне поверить!
- Садись! - приказал Чарли. - Не топай ногами и не размахивай руками.
Постарайся говорить связно. Точно передать разговор ты, конечно, не
сможешь, но хоть ни о чем не умалчивай и не мекай.
Не сомневаюсь, Чарли хотел, чтобы Антон обиделся. Обиженный за
недоверие к своим способностям, Антон начинает следить за собой, и тогда с
ним все проще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36