В комнате, казалось, тотчас стало холодно и бесприютно, как будто опустились вдруг зимние сумерки. Снова выткалась всегдашняя зыбкая завеса, именуемая обычным сознанием.
Джемисон издал протяжный, утомленный вздох и коснулся кнопки на столе, окна автоматически открылись. Кабинет наполнил неясный гул Уайтхолла, повеяло летним теплом. Несколько минут все молчали. Хезлтайн, смежив веки, откинулся в кресле. По-совиному вытаращив немигающие глаза, сидел Фаллада, уперев подбородок в грудь. Девушка, сама не своя от усталости, раскинулась на угловом стуле с невысокой спинкой, часто дыша открытым ртом. В попытке перебороть наползающую усталость Карлсен закрыл глаза. И вдруг ощутил острое сексуальное возбуждение: перед внутренним взором мелькнул образ обнаженных бедер. Приоткрыв глаза, он перехватил взгляд Армстронга, с вожделением поглядывающего на девушку. Покосившись украдкой, Карлсен заметил, что та полулежит, разведя колени; юбчонка закаталась до бедер, приоткрыв трусики. Карлсен снова открыл глаза. Сомнения нет, он сейчас настроился в резонанс возбуждению Армстронга. Карлсен сместил внимание на девушку и понял, что она спит. Ум ухватывал тревожную сумятицу ее отрывистых видений. Переведя внимание на Джемисона, Карлсен тут же убедился, что тот не столько устал, сколько притворяется. Премьер обладал замечательной выносливостью и жестким, не поддающимся логике, упрямством человека, обожающего власть. Премьер-министр поглядывал сейчас на Карлсена и Фалладу, прикидывая, как бы их уговорить, чтобы помалкивали… Всех всполошил звонок.
— Да?! — бросил Джемисон, едва не срываясь на истерический крик.
Послышался голос секретаря:
— К вам министр занятости, сэр.
— О, Господи, сейчас? Еще не хватало! — Сделав усилие, премьер сдержался. — Мортон, извинитесь, придумайте что-нибудь. Скажите — что-нибудь неожиданно срочное…
— Слушаю, сэр.
Джемисон, встряхнувшись, встал и поочередно оглядел всех присутствующих. Прокашлявшись, сказал:
— Не знаю как вам, а мне нужен глоток чего-нибудь. — Вид у него был как у человека, которого только что жестоко вытошнило. Карлсен с интересом замечал, что все это игра. Для Джемисона же это была обычная уловка, помогающая скрыть его мысли. — Мерриол, достаньте-ка из бара бренди.
Чувствовалось разочарование Армстронга, когда та встала и оправила юбку.
— Даже как-то по-особенному хочется, — нервно хохотнул Армстронг.
Джемисон одобрительно кивнул.
— Думаю, проявили вы себя замечательно, дружище.
— Благодарю, господин премьер-министр, — благочестиво потупил голову надзиратель.
Карлсен встретился взглядом с Фалладой. Оба понимали, что происходит. Положение такое, что никак не вмещается в рамки обычных служебных отношений — Джемисон и Армстронг, понимая, кто есть кто, приводили все в норму.
Девушка поставила на стол штоф с бренди и поднос со стаканчиками. Джемисон разлил темную жидкость, не стесняясь легкой дрожи в руке. Поднес стаканчик к губам, осушил его и поставил, шумно переведя дух.
Карлсен наравне со всеми поднял стаканчик с подноса, капнув на брюки. Вкус напитка показался грубым и незнакомым, похожим на бензин. До Карлсена дошло, что он, капитан Карлсен, все же не утратил до конца ощущения более глубокой реальности. Он как бы разделился на двух разных людей: один смотрел его глазами на окружающий мир, и другой тоже — только как бы из иного положения, чуть со стороны. И взаимооталкивание между этими двумя давало силы перебарывать дрему.
Второй стаканчик Джемисон уже просто лениво потягивал.
— Ну что ж, господа, — мужественным голосом сказал он, — мы все сейчас прошли через непостижимо тяжкое испытание. Слава Богу, наконец-то все позади.
— Так что же случилось с вампирами? — спросил Хезлтайн.
Карлсен зарегистрировал у Джемисона вспышку смятения.
— Они ушли, — торопливо заверил премьер. — А до иного нам дела нет.
— Ты знаешь, что произошло? — спросил Фаллада у Карлсена.
— Пожалуй, да.
— Какая разница? — воскликнул Армстронг, безоговорочно вторя премьер-министру.
— Почему все они исчезли? — проигнорировал Фаллада.
Карлсен пытался подыскать нужные слова. Понимать-то он понимал, только вот выразить было непросто.
— В общем, можно назвать это самоубийством. Они забыли…
— Забыли что? — живо встрял Джемисон. Любопытство в нем преодолело страх выпустить ситуацию из-под контроля.
— Что мы все берем энергию из одного и того же источника. Получилось все равно, что воровать из кладовки яблоки, когда в твоем распоряжении весь сад.
— Но что случилось с ними? — все еще не мог понять Фаллада.
— Он полностью снабдил их энергией — энергией, необходимой, чтобы добраться к себе в звездную систему. Он говорил правду, пообещав, что они не будут наказаны. В их законе нет понятия о наказании. Но предупредил, что будет суд. Он предупреждал их о том, чего ожидать. Когда в них втекла энергия, они перестали быть вампирами. Они вновь стали богами — теми, кем и были первоначально. И теперь сами могли судить, правомерно ли это — быть вампиром. Суд над собой они свершили сами — и приговорили себя к небытию.
— Вы хотите сказать, — уточнил Джемисон, — за ними оставлялось право жить и возвратиться к себе на планету?
— Да. Решение всецело зависело от них самих.
— Да они сумасшедшие какие-то… — оторопело пробормотал Джемисон.
— Нет. Просто абсолютно честные, не способные на самообман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82