Нет, друзья я не в форме, не в нужной кондиции. Бегать разучился. Да и снаряжения нет. – Его глаза заволокло дымкой. – Обычно я носил доспехи и боевое вооружение.
Позолоченная сталь. Когда я шел в бой, на мне ехало солнце.
– И где же сейчас ваши доспехи? – растерянно спросил Банкан.
Снугенхатт глянул на него, прищурясь.
– Заложены. Давным-давно. Все, человече, было давным-давно.
И тут, ко всеобщему изумлению, огромный зверь заплакал.
– Э, шеф! – Сквилл выдвинулся вперед. – Он не имел в виду ничего личного.
Это не помогло. Из глаз лились слезы, а громадную тушу сотрясали могучие рыдания. Клещеед был вынужден перепорхнуть на плечо юноши. Виз был крохотным и почти ничего не весил. Хватким концом крыла он поправил шарфик.
– Когда на него находит, убеждать бесполезно. Придется вам ждать, пока успокоится.
Виз в отличие от Снугенхатта выглядел вполне бодрым.
– Послушай, друг, можно тебя спросить?
– Конечно.
– Ты ведь с ним давно знаком, верно?
– Верно, – прощебетал птах. – Давным-давно, как выражается Снуг.
Банкан медленно кивнул.
– Он тут много рассказывал о битвах. Хоть слово правды в этом есть?
Клещеед приложил ко лбу конец крыла.
– Возможно, это все правда, хотя подробностей я не знаю. Задолго до того, как я познакомился со Снугом, он был профессиональным бойцом. По крайней мере, за подлинность самых последних шрамов я могу ручаться.
– А ты бывал с ним в сражениях?
Виз утвердительно качнул клювом.
– Частенько, хоть и не во всех. – Он глянул на своего рыдающего приятеля, чьи конвульсии постепенно ослабевали. – Снуг был настоящим молодцом, честное слово. – В птичьем голосе сквозила неподдельная гордость. – В былые времена никто и ничто не могли ему противостоять.
– И что же заставило его так опуститься?
– Разве не видите? Выпивка. Да, сломала проклятая моего друга, высосала из него силы, как вампир. Забрала и деньги его, и репутацию.
Я уж и не возьмусь припомнить, с чего это началось. Изо всех сил старался помочь, но не всегда удавалось служить хорошим примером. Не обошлось и без самки. Человече, если тебе не доводилось видеть умирающего от неразделенной любви носорога, считай, что ты жизни не нюхал.
– Могу себе представить, – солгал Банкан. Вообразить такое ему не хватило бы опыта.
– Вот тогда-то и пошла его судьба под откос. Снуг и раньше не дурак был тяпнуть, а тут словно с цепи сорвался. Ты хоть прикидываешь, сколько здоровый носорог способен выхлестать зараз?
– Пожалуй, нет. – Банкан указал на Сквилла. – Знавал я одного знатного пьяницу, папашу моего друга. Но он – всего лишь выдр.
– Ну, тогда вообрази страдающую от жажды бездну. Через несколько препятствий я его перетащил, но становилось все хуже и хуже.
Окончательно он скис, когда заложил в Гаскапарби свои доспехи, чтобы расплатиться в кабаке. После этого он просто махнул ногой на свою жизнь. Эх, видал бы ты его доспехи! Лучшая сталь. Кое-что – с позолотой. С таким же успехом он мог бы заложить душу. Его самооценка даже не упала, а просто разлетелась в пыль. Чтобы свести концы с концами, нам случалось браться за самую черную работу. Порой мы клянчили милостыню. – Он поморщился. – Подумать только, великий воин Снугенхатт пал так низко, что прокорма ради таскает телеги с сеном!
Как-то раз мы даже пахать подрядились.
Банкан представил, как могучий носорог тащит плуг, прокладывая борозду за бороздой, и так без конца, а какой-нибудь привередливый крестьянин бредет следом и осыпает его руганью пополам с указаниями.
Не слишком бодрящая картинка.
– Так ведь и на этой работе он не удержался, – продолжал Виз. – Однажды вечером надрался в стельку, какой-то проказник запряг его и вывел в поле, и они написали плугом похабные словечки. Хозяин не видел, но нас заложил филин, старший батрак.
– Вас?
Клещеед пожал плечами.
– Снуг – парень крепкий, но в тот раз даже слова вымолвить не мог в мою защиту. Потом дело приняло совсем уж дурной оборот, и я сам начал помаленьку прижигать зоб. Это ведь помогает забыться.
Банкан внимательно посмотрел на носорога – тот уже не рыдал.
– И ничем его из такого состояния не вывести?
– Почему же – ничем? Надо вернуть ему уважение к себе.
– Как?
– И правда, как? Я уже сколько лет над этим бьюсь! Но он меня больше не слушает. И пускай у него самые вкусные паразиты на свете, есть же в мире и более высокие ценности. – Помолчав, Виз добавил:
– Я знаю только один способ убедить его в этом.
– Говори!
Виз подался вперед, его клюв завис в дюйме от правого глаза Банкана.
– Вернуть ему доспехи.
– Да ты смеешься надо мной! Разве не слышал, что Граджелут сказал?
Мы почти нищие.
Клещеед отодвинулся.
– Ну, как знаешь. Ты спросил, я ответил. Только, знаешь ли, когда Снуг бормочет о чести, рыцарстве и доблести, он эти словечки произносит не в шутку. Да, к подобной ерунде он относится трепетно, и во всем его огромном теле нет ни одной лицемерной косточки. Но когда он трезв, это не самое благородное существо на свете.
Банкан обозрел могучую гору мяса по имени Снугенхатт и прикинул, чего стоит обеспечить ее доспехами. Все равно, что обшить броневыми листами корпус корабля.
Впрочем, в бою носорог и был сухопутным броненосцем о четырех ногах.
– Невозможно, – сказал юноша. – Граджелуту столько денег не наскрести.
– Жалко. Впрочем, я все равно не гарантировал бы успех. Хоть и не отказался бы посмотреть на такую попытку. – Клещеед призадумался, затем снова наклонился к Банкану:
– У меня очень острый слух. Я не ошибся – ты назвал себя чаропевцем?
Банкан кивнул.
– Да, и мои друзья, выдры, тоже чаропевцы. Мы работаем вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128