— Подростки, — вымученно повторил я, и он засмеялся. * * * — Кажется, сейчас я нервничал гораздо больше, чем тогда, когда был в подвале церкви, — сказал Скип когда мы отъехали на несколько кварталов. — Я стою с бельевым мешком, перекинутым через плечо, словно только что грабанул чего-то, а у тебя за поясом торчит пушка сорок пятого калибра. Думаю, вот нам будет весело, если они заметят оружие.— А я про него и забыл.— К тому же в нашей машине полно пьяных. Еще один момент в нашу пользу.— Пьяным был только Киген.— И самым умным тоже. Так все просчитать, верно? Кстати, о выпивке...Я достал скотч из бардачка и открутил крышечку для Скипа. Он сделал большой глоток и отдал бутылочку мне. Мы передавали ее друг другу, пока она не опустела. Со словами: «Чертов Бруклин» Скип выбросил ее в окно. Я был бы еще счастливее, если бы Скип не пил, — теперь от нас несло спиртным, у нас на руках было незарегистрированное оружие и никакого вразумительного объяснения нашего здесь присутствия, в общем, ничего хорошего. Но я оставил эти мысли при себе.— Они вели себя весьма профессионально, — сказал Скип. — Их маскировка да и все остальное. Почему он разбил лампочку?— Чтобы задержать нас.— На какой-то миг я подумал, что он в меня выстрелит. Мэтт!— Что?— Почему ты не выстрелил в него?— Когда он целился в тебя? Мог бы, если бы только почувствовал, что он собирается в тебя выстрелить. Я держал его на мушке. Но если бы я выстрелил в него, то он бы выстрелил в тебя.— Я имею в виду, после того, как он вырубил свет. Ты ведь по-прежнему держал его на мушке. Ты целился в него, когда он убегал через дверь.Я задумался.— Ты решил заплатить выкуп, чтобы книги не попали в налоговую службу. Как ты думаешь, что было бы, если бы тебя стали преследовать за стрельбу в церкви Бенсонхерста?— Господи, об этом я не подумал.— В любом случае, денег бы это не вернуло. Деньги в это время были уже на улице в руках второго парня.— Я знаю. Я просто не думал обо всем этом. Дело в том, что я бы мог выстрелить в него. Не потому, что это правильно, а просто под влиянием ситуации.— Никогда не знаешь, что можешь сделать под влиянием ситуации, — ответил я.Когда мы опять остановились на красный сигнал светофора, я достал свою записную книжку и стал делать наброски. Скип спросил меня, что я рисую.— Уши, — ответил я.— Зачем?— Об этом нам рассказывал преподаватель, когда я еще учился в полицейской академии. Уши у разных людей очень различаются, а их-то как раз крайне редко маскируют или изменяют пластической операцией. У тех двоих было не так уж много настоящего. Я хочу сделать наброски прежде, чем забуду.— Ты помнишь, какие у них были уши?— Ну, я специально пытался запомнить.— О, тогда другое дело. — Скип вытащил сигарету из пачки. — Я не мог бы поклясться, что у них вообще были уши. Разве парики их не закрывали? Думаю, что нет, ведь тогда бы тебе было нечего рисовать. Но ты ведь не сможешь пропустить эти рисунки через какую-нибудь картотеку, верно? Как отпечатки пальцев?— Я только хочу, чтобы у меня была возможность их опознать, — ответил я. — Думаю, я смог бы узнать их голоса, если сегодня ночью они говорили, не изменяя их. Думаю, так оно и было. Что касается их роста, то один был где-то пять футов и девять дюймов, ну, может, десять, а другой немного ниже, или так казалось, потому что он стоял дальше. — Я кивнул головой на свою записную книжку. — Я не помню, кому из них какие уши принадлежат. Но должен зарисовать все прямо сейчас, такие вещи быстро забываются.— Думаешь, это важно, Мэтт?— То, как выглядят их уши? Возможно, нет, — согласился я. — По крайней мере девяносто процентов того, что делаешь в ходе следствия, ни к чему не приводит.Даже девяносто пять процентов: разговоры с разными людьми, различные факты, которым ищешь подтверждение. Но если проделаешь достаточно большую работу, то что-нибудь обязательно сработает.— Ты скучаешь по этому?— По работе полицейского? Не часто.— Иногда понимаешь, как можно скучать по такой работе, — сказал Скип. — Но дело не только в ушах. Непонятно, стоит ли вообще рыпаться? Они нас нагрели и смотали удочки. Думаешь, номерной знак что-нибудь даст?— Нет. Я думаю, они достаточно сообразительны, чтобы воспользоваться краденой машиной.— Я об этом тоже подумал. Мне не хотелось этого говорить, потому что жаль было нашего хорошего настроения на обратной дороге и жаль было портить Билли его триумф. Но они все это так проделали: замаскировались, погоняли нас по району, прежде чем послать в нужное место... не думаю, что они облажались с машинным номером.— Иногда такое случается.— Бывает. Нам бы повезло, если бы они украли эту машину.— Почему ты так считаешь?— Их могут за это арестовать, какой-нибудь внимательный постовой, который просматривал список угонов. Он ведь так называется?— Да. Но прежде чем машина туда попадает, проходит какое-то время.— А может, они все заранее спланировали. Украли машину за неделю, загнали ее куда-нибудь и сменили номера. В чем еще их могут обвинить? В осквернении церкви?— О господи! — воскликнул я.— Что такое?— Эта церковь!— А что с ней?— Останови машину, Скип.— Хм?— Останови машину на минуту, хорошо?— Ты серьезно? — он посмотрел на меня. — Вижу, что серьезно?Скип подъехал к обочине.Я закрыл глаза и пытался припомнить все в деталях.— Церковь, — начал я. — Какая это была церковь, ты заметил?— Они для меня все одинаковые. Она была, ну, я не знаю, кирпичная, каменная. Какая, к черту, разница?— Я имею в виду, она была протестантской или католической?— Откуда я могу знать, какая она?— У них при входе доска с объявлениями. Там было написано белыми буквами на черном фоне, когда начинается служба и о чем будет проповедь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74