Вот когда мне исполнится лет двадцать... ну, тогда может быть. А сейчас мне очень хочется, чтобы Трент вернулся. Он твой отец и, я надеюсь, мой друг.— Ну а матушка как же?— И королева тоже пусть вернется, — тихо проговорил Дор. — Она так ловко создает иллюзии. И я бы сейчас предпочел иллюзорного дракона этому людоеду из плоти и крови.— До отъезда маменьки, скажу тебе, я не знала покоя ни днем, ни ночью, — призналась вдруг Айрин. — Вечно она за мной приглядывала, вечно лезла с советами. Я даже думать самостоятельно боялась. Боялась, что в моей голове по приказу королевы угнездилась какая-нибудь иллюзия мысли и подслушивает. Я даже хотела, чтобы с королевой что-нибудь случилось, не по-настоящему плохое, но чтобы она хоть на время отстала от меня. Только теперь...— Только теперь ты поняла, что вовсе не хотела ее исчезновения. Во всяком случае, не такого.— Ты прав. Она хоть и вздорная, но все же моя мать. Теперь я могу делать что угодно, но мне почему-то ничего не хочется.Она снова слегка пошевелилась. Подол юбки упал и прикрыл ноги. Этим движением Айрин словно сказала Дору: мать шпионит за моей душой — это плохо, а ты вот подглядываешь за моим телом — тоже никуда не годится.— Мне хочется только одного — чтобы отец и мать вернулись, — сказала Айрин.Такая Айрин, тихая, задумчивая, нравилась Дору гораздо больше. Когда король и королева были в Ксанфе, за принцессой постоянно присматривали, следили, наблюдали. Она знала об этом и в ответ дерзила. Раньше любое ее чувство могли принизить или высмеять, поэтому она кривлялась, прятала себя настоящую.— Знаешь, а у меня все наоборот, — сказал Дор. — Я словно закрыт, а вокруг меня все открыто. Я ведь все могу узнать. Обо всех. Стоит только расспросить мебель или одежду... Поэтому меня сторонятся, и мне некого за это винить. Вот почему я дружу с такими существами, как Загремел. С ними легче. Загремел прикрывает тело только своими космами, он свято верит, что мебель нужна только для костров, и вообще не держит в душе никаких нескромных секретов.— Ты себя очень верно описал! — почему-то обрадовалась Айрин. — Когда ты рядом, я чувствую: ты про меня все знаешь. Но мне почему-то не страшно. Почему?— Потому что я не таю против тебя ничего дурного, — усмехнулся Дор. — Я вообще безвредный.Таким уж родился. Горгона предсказала — ты меня когда-нибудь окрутишь.Она улыбнулась — искренней, теплой улыбкой. Он любил эту ее улыбку.— Такая уж она, горгона, — тихо сказала Айрин. — Иначе как на добычу на мужчин не смотрит. Добрый волшебник Хамфри сразу попал в капкан. Но я не знаю даже, нравишься ли ты мне. Ну, так, особенно... Мать полагает, что мне следует выйти за тебя замуж. Тогда я стану королевой. Но это не значит, что я так хочу. Посмотри на жизнь королевы Ирис. Реальной власти у нее нет, от безделья не знает куда деваться. И мне того же желает? А потом у меня родится дочь, и я запою песенку своей матери...— А если у тебя родится сын? — спросил Дор. На эту тему они еще никогда не говорили.— Ты правду сказал: ты совсем безвредный. И совсем ничего не понимаешь.Айрин доела хлеб и смахнула крошки в воду.День уже клонился к вечеру. Солнце садилось в воду там, за линией коралловых островов. Когда раскаленный диск коснулся прохлады вод, раздалось шипение и в воздух поднялось облако пара. Солнце погасло.Команда проснулась; все подкрепились хлебом с маслом. Потом Чет направил лодку к острову.— Людям здесь ничего не угрожает? — на всякий случай спросил Дор у острова.— Только скука, — ответил остров. — Тут ничего не происходит. Ну, налетит шторм-другой.Это их устраивало.Путешественники по очереди наведались в кустики.Айрин за это время вырастила цветок позабудки.Сумерки сгустились. Дор сказал, что предстоит сделать.— Ночью, — сказал он, — мы попробуем прошмыгнуть мимо дракона. Айрин вырастит несколько позабудок. С их помощью мы сможем стереть память у окружающих существ, у рыб к примеру. Рыбы не сумеют нас выдать. Хуже, если дракон увидит, или услышит, или унюхает нас впрямую. У нас нет с собой никаких приглушающих и затемняющих растений. Мы же не предполагали, что они нам понадобятся. Поэтому надо двигаться с чрезвычайной осторожностью.— Эх, превратиться бы опять в смесь глины с веревочками, — пробормотал Гранди. — Кукле никакая смерть не страшна.— Теперь обсудим, что еще нам может помочь, — продолжал Дор. — У нас есть волшебный меч. Любой неумеха, вооруженный этим мечом, сразу становится непобедимым бойцом. Дракона мечом не испугаешь, зато можно испугать кого-нибудь помельче. А если станет уж вовсе невмоготу, убежим сквозь спасательный обруч. И куда мы попадем? Пройдя сквозь спасательный обруч, мы попадем в подземное хранилище Мозговитого Коралла, а он не любит отпускать на волю своих гостей. Вообще-то он мой друг, но лучше не напоминать о нашей дружбе без крайней необходимости. Есть еще ковер-самолет, но на нем может улететь только один из нас, ну еще Гранди. Загремела ковер еще выдержит, но не Чета. Так что и ковер не самое лучшее средство.— Я и сквозь круг не пролезу, — сказал Чет.— Да, Чет, кто из нашей компании самый неудачливый, так это ты. Что ж, придумаем другой план.Айрин удивленно уставилась на Дора.— Ты чего? — спросил он.— Светишься... Ты светишься. Свет лился из кармана на одежде.— В самом деле. Это камень, который мне подарила нимфа Самоцветик. Она сказала, что теперь у меня всегда будет с собой свет. А я о нем и забыл.— Сейчас нам свет совсем ни к чему. Оберни камень, — велела Айрин, протягивая Дору лоскут ткани.Дор тщательно завернул камень. Яркое свечение сократилось до еле заметного мерцания. Он сунул камень в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108