– и кертанские новобранцы заполонят все дороги к Элпарте. Они могут использовать и реки.
– Но я не могу делать острое оружие. Разве только щиты из черного железа...
– Они тяжелые, – качает головой Кадара.
– На Отшельничьем их изготовляют потому, что только они могут отражать огненные шары Белых магов. А что до веса, то я могу выковать их потоньше.
– Да, пара таких щитов нам бы не помешала, – соглашается Брид, – но этого недостаточно. Нам необходимо как-то остановить их продвижение. Нет ли у тебя часом какого-нибудь волшебного ножа, способного резать войско на расстоянии?
– Я никогда... кроме того...
– Знаю, тебе становится плохо при одной мысли об остром оружии, куда уж тут его делать!..
– Чего не могу, того не могу, – угрюмо произносит Доррин, выпрямляясь на стуле.
– Удобно устроился, – фыркает Кадара.
Доррин бросает на нее раздраженный взгляд.
– Я каждый день пытаюсь исцелять людей, которые недоедают и поэтому не могут противиться ни поносу, ни чахотке, ни лихорадке. Половина населения Дью медленно замерзает по той единственной причине, что у людей нет ни денег на покупку дров, ни сил, чтобы добраться до лесу и набрать валежника. Я чувствую себя виноватым из-за того, что у меня есть еда. Торговцы, и те – уж вам ли это не знать! – каждодневно рискуют жизнью. И ты говоришь, будто я удобно устроился?
– Прости, Доррин, но послушай и ты. Я себя ни перед кем виноватой не чувствую. Мы шастаем по горам и теряем силы, а ты тем временем зарабатываешь почет и деньги. У тебя есть дом, ты спишь в чистой постели, и люди смотрят на тебя с уважением. А когда проезжаем мы, они отворачиваются. От нас пахнет смертью, хотя, возможно, мы спасли не меньше жизней чем ты.
– Надо подумать... – бормочет Доррин. – Мы ведь осенью уже об этом говорили, верно? Что-то режущее, как нож, но не являющееся ни ножом, ни мечом? Может быть, порох на что-нибудь сгодится? Эти кертанцы... с ними будут чародеи?
– Скорее всего. Наверное, не со всеми отрядами, но будут.
– А как твой отряд?
– Теперь это отряд Кадары.
Только сейчас юноша замечает, что и на ее вороте красуются нашивки.
– Брид теперь возглавляет ударную группу из трех отрядов.
Не зная, что сказать на это, Доррин спрашивает о другом:
– Эти кертанцы, они двинутся по дорогам?
– Мы все движемся по дорогам, – отвечает Брид. – А каким еще способом можно переправить войско через горы? По бездорожью, по грязи да каменюкам армия не пройдет.
– Хм...
– Подумай, кузнец, дельце может оказаться выгодным. Совет выделил мне на закупку оружия аж два золотых, – саркастически замечает Брид.
– Купи на них припасов, – ворчит Доррин.
Брид опускает глаза. Кадара молча жует горбушку.
– Я придумаю, – говорит наконец Доррин. – Тьма знает что, но обязательно придумаю. И щиты вы получите.
Он снова наполняет кружки.
– Ты много работаешь, – медленно произносит Брид. – Может, тебе и не так достается, как солдату, но глаза у тебя усталые, да и морщин прибавилось.
– Стараюсь, – вздыхает Доррин, – а времени все одно не хватает. Чтобы построить двигатель, мне нужны материалы и инструменты – а значит, деньги. Вот и приходится трудиться не покладая рук.
– Доррин, но что ты все-таки собираешься с этим двигателем делать? – любопытствует Кадара. – Построишь его, а использовать-то как будешь?
– Он может вертеть пилу лесопилки, вращать мельничный жернов или двигать корабль. Лучше всего корабль, потому что в море больше внутренней гармонии.
– Стоит поторопиться с постройкой, – замечает Брид. – Если нам не удастся остановить Фэрхэвен, то летом тебе уже никакая машина не понадобится.
– Что слышно нового от твоей подружки? – меняет тему Кадара.
– Ничего хорошего, – отвечает Доррин, снова садясь за стол. – Я чувствую, что ей больно, но где она, определить не могу.
– И ты что же, собираешься сидеть сложа руки? – спрашивает Кадара.
– А ты что предлагаешь? – отвечает вопросом на вопрос Доррин.
– Порой стоит выждать, – замечает Брид. – И научиться этому труднее всего.
– Перестань корчить из себя умудренного жизнью старца, – слегка улыбается Кадара.
– А может, это лучше, чем быть молодым, напористым глупцом? – смеется Брид.
– Не особо. А как насчет того, чтобы хоть изредка бывать молодым и счастливым?
– Таких, подружка, в нашем мире не водится. Но я попробую.
Доррин отпивает сидра и откусывает кусочек ябруша, думая о щитах, невидимых ножах, дорогах... и Лидрал, приближающейся к нему вместе со своей болью.

CII

Дождь так и хлещет по лицу. Доррин направляет Меривен по размытой равнине к деревьям, растущим недалеко от двора Джардиша. Лидрал должна находиться если не у него, то где-то неподалеку. Он выехал из Дью, как только почувствовал, что она совсем рядом.
Под свист ветра он приближается к маленькому складу Джардиша. Копыта постукивают по каменной мостовой, покрытой слякотной жижей.
Уже заводя Меривен во двор, он узнает лежащую у конюшни перевернутую повозку, и страх пронизывает его насквозь, подобно тому как весь двор пронизан всепроникающей белизной хаоса.
Доррин не успевает спешиться, как из кухни выбегает Джардиш.
– Я собирался сообщить... – бормочет торговец. – Но не было оказии в Дью...
Юноша улавливает окружающую его ауру хаоса и спрыгивает с седла, уже держа в руках черный посох.
– Я сделал, что мог... – лопочет Джардиш, чуть ли не пресмыкаясь в грязи. – Привез сюда... вот...
– Где она?
– Я не мог в дом... там... – взгляд торговца перемещается к конюшне, и Доррин, держа посох наготове, спешит туда.
Лежащая на тюфяке в углу женщина избита и измучена так, что ее боль на миг ослепляет юношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186