И это после такой тяжелой зимы...
– Так как насчет провизии?
– Ну, запасов у нас самих немного, но как я могу отказать целителю? – бормочет Джэдди, заглядывая в лари и бочонки. – Вот сушеные фрукты... сыр... галеты есть, малость жесткие, но в пути сгодятся...
Юноша невольно улыбается, глядя, как под это неумолчное бормотание на столе вырастает горка съестного.
– Бедняжке сухой кусок в рот не полезет, надо его смочить. Водой или сидром... Не стой столбом. Укладывай все в свои сумы. А я посмотрю, может, еще что найду.
Невольно улыбнувшись, Доррин начинает собирать продукты, но улыбка исчезает, когда на кухне появляется Джардиш.
– Я тут попросил твою повариху....
– Еда – это мелочи. Ты, целитель, в долгу передо мной за то, что я занес в конюшню твою подружку. Это был рискованный поступок, – голос Джардиша звучит жестко, хотя встретиться с Доррином взглядом он не решается.
– Не такой уж и рискованный, – отзывается Доррин, сжимая темное дерево посоха.
– Ты мне должен! – настаивает Джардиш, и за его словами юноша чувствует биение хаоса.
– Пожалуй. Получи-ка должок той же монетой!
Доррин выпускает из рук посох и смотрит Джардишу в глаза.
Тот пытается отпрянуть, но удерживающие его запястья пальцы кузнеца крепки, как сталь, которую он кует.
– Я отплачу тебе гармонией! – хрипло, почти надрывно смеется Доррин, свивая вокруг торговца магическую паутину. – Ты больше не сможешь иметь дело с хаосом, даже в мелочах. При любом соприкосновении твоя кожа будет зудеть и шелушиться!
Его глаза вспыхивают, и тьма изливается из них на Джардиша, корчащегося в железной хватке.
– Ты убил меня! – рыдает дрожащий торговец, когда юноша отпускает его. Он поворачивается и, волоча ноги и расчесывая на ходу шею, бредет прочь.
Доррин возвращается к стойлу, подняв Лидрал вместе с тюфяком, переносит ее на повозку, а потом выводит обеих лошадей из конюшни.
Джардиш, в одних подштанниках, стоит у колодца, выливая на себя ведро холодной воды.
– Еще одно... еще одно...
– Что за проклятие ты наложил на него? – кричит повариха Джэдди, выбегая на грязный двор. – Ничего хорошего из этого не выйдет! А я-то думала, ты славный парнишка!
– Я лишь благословил его тяготением к гармонии, – отвечает Доррин с невеселой улыбкой.
– Да это ведь хуже смерти! Как ты можешь быть таким жестоким?
Доррин выразительно смотрит в сторону повозки.
– Ты что, думаешь, это он ее? Нет, он не мог... – стряпуха едва не плачет.
– Сделай это он, его бы уже не было в живых.
– Ты справедлив, а это пугает еще больше, – качает головой повариха, оглядываясь на Джардиша. – Никто не в силах проклясть тебя страшнее, чем ты уже проклят. Все, кто окружают тебя, будут страдать.
– Они уже страдают, – печально откликается Доррин, садясь на козлы и щелкая вожжами.
Повозка, слегка кренясь, выкатывает с грязного двора на дорогу.

CIV

После крутого поворота Доррин выводит повозку на прямую дорогу. Лидрал, обложенная подушками и укрытая одеялом, спит.
Управлять повозкой сложнее, чем ездить верхом. Сиденье возницы жесткое, дорога размыта.
– Эй, на повозке!
Близ дороги, на стволе упавшего дерева сидят два оборванца. Сердце Доррина начинает биться быстрее. Потянувшись чувствами к обочине и уяснив, что незнакомцев действительно двое и луков у них нет, он левой рукой пододвигает посох поближе, чтобы его можно было выхватить в любой миг. Развернуть повозку, чтобы удрать, все равно не успеть, к тому же ему позарез нужно попасть в Дью.
Двое мужчин с мечами в руках неторопливо выходят на дорогу.
– Привет. Мы тут собираем пошлину, – заявляет бородатый детина на полголовы выше Доррина, помахивая для убедительности выщербленным клинком.
– Я и не знал, что за проезд по этой дороге надо платить.
– Надо, приятель, еще как надо.
– Причем немало, – бурчит второй разбойник. Он пониже ростом и держит свой меч так, словно это дубинка.
Наклонившись, Доррин стремительным движением выхватывает посох.
– Глянь-ка, у торгаша есть зубочистка.
Доррин соскакивает с козел в дорожную грязь. Поскользнувшись, он ухитряется сохранить равновесие, но оба разбойника покатываются со смеху.
– Бедняга... На ногах-то еле стоит.
Огибая повозку, оба грабителя приближается к юноше. Тот, заняв более устойчивое положение, берет посох наизготовку и ждет.
– Чего вылупился, малый? – говорит, останавливаясь, рослый бородач. – Отдавай кошелек, да поживее.
– Ничего вы не получите, – говорит юноша, прекрасно понимая, что, даже отдав деньги, живым он не уйдет.
– Экий ты дурной... – бормочет здоровяк. – Ну смотри, сам напросился...
Он замахивается мечом, но прежде, чем успевает нанести удар, получает посохом по запястью. Меч падает в грязь. Разбойник бросается вперед, выхватив нож. Однако Доррин опережает его, и в следующий мгновенье громила уже валяется рядом со своим клинком.
Прежде чем юноша успевает восстановить стойку, второй грабитель – рыжий коротышка – наносит размашистый удар. Доррин уклоняется, однако острие клинка царапает его лоб.
Оба противника скользят по дорожной грязи. Отбив клинок, Доррин наносит стремительный удар кончиком посоха в диафрагму. Разбойник падает. Юноша по инерции повторяет выпад.
Волна белой боли захлестывает его мозг; чтобы не упасть, ему приходится опереться о повозку. Ему приходится ждать, пока пламя боли поутихнет, превратившись в череду пульсирующих, ритмичных, как удары молота, вспышек.
В повозке все по-прежнему. Лидрал стонет во сне. Оттащив тела в тающий придорожный снег, Доррин, стараясь проявить практичность, обшаривает их в поисках кошельков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186