Мэйр ослабил удила; подумал и расседлал коня, чтобы тот мог покататься по траве и отдохнуть. Животное начало щипать траву, а Мэйр вошел в рощицу. Она села на землю, изящно расправив вокруг себя нечто, похожее на длинную синюю юбку. Мэйр машинально сел рядом, глядя на нее.
– Я ненадолго.
– Почему?
– Становится темно, скоро начнется гроза. Я не хочу промокнуть, и оставаться на холоде всю ночь тоже не хочется.
– А. – Она наклонила голову и подумала. – Да, это я понимаю.
– Вот и хорошо. Послушай, малышка. Нужно поговорить кое о чем, хоть тебе это и не понравится. Тебе надо найти мужчину из твоего народа и оставить в покое меня.
– Ни за что! – Ее глаза полыхнули яростью. – Они все уродливые и в бородавках!
Мэйр был вынужден признать, что гномы – а, похоже, только они и были мужского пола – не выглядели красавцами.
– Это, конечно, плохо, но так это должно быть. Понимаешь, мне кажется, тебе не стоит слушать эту «ее», о которой ты говорила. Что-то мне кажется, она толкает тебя не на ту дорожку.
– Нет!
– Да что ты? А чего это она так заботится о том, как ты выглядишь? Спорю, Невин с Адрегином рассердятся, если услышат об этом!
– Не говори им, Мэйр! Умоляю, не надо!
Она скорчилась у его ног, глядя на него умоляющими, полными слез глазами, потом сжала его руку обеими своими. Кожа ее была нежной и прохладной, как бардекианский шелк. Мэйр все еще не воспринимал ее, как на самом деле существующую, поэтому даже не подумал, насколько опасной она может быть. Он улыбнулся и погладил ее по щеке.
– Хорошо, не скажу. Но мне все равно не нравится эта твоя так называемая подружка. Сомневаюсь я, что она – богиня. Бьюсь об заклад, она дух или призрак, и не должна она покидать Иные Миры, чтобы устраивать здесь такую путаницу.
– Не призрак. И не Иные Миры. – Она крепче сжала его руки и так печально, так тоскливо уставилась ему в глаза, что его сердце невольно потянулось к ней. – Ты поцелуешь меня, Мэйр? Один скромный поцелуй!
Он улыбнулся, наклонил голову и по-братски прикоснулся к ее губам. Потом поднял голову и увидел, что орешник исчез. Вокруг них в мерцающих пурпурных сумерках расстилался луг, покрытый цветущими розами. Их аромат опьянял. Мэйр оттолкнул Синевласку и с криком вскочил на ноги. Она, смеясь, тоже встала и начала танцевать вокруг него.
– Теперь ты мой! Мы будем так счастливы!
– Эй, ты! Немедленно верни меня назад!
– Погоди немного. – Она остановилась и с такой детской непосредственностью улыбнулась ему, что он испугался, не сошел ли с ума. – Конечно, мы вернемся. Совсем-совсем скоро.
Мэйру казалось, что она не способна на откровенную ложь, поэтому он немного успокоился и огляделся. На расстоянии около четверти мили от них стояло нечто, похожее на дан, но куда роскошнее, чем даже дворец в Аберуине; может, двадцать красивых башен, но он с трудом мог разглядеть их в тумане…
– Пойдем, я познакомлю тебя с ней, и ты вернешься домой, – сказала фея. – Пожалуйста. Совсем ненадолго.
Мэйр позволил ей взять себя за руку и увлечь вдаль. Они шли мимо многобашенного дана, а сумерки вдруг сделались голубыми и серебристыми… Теперь Мэйр видел его лучше – квадратное строение, непохожее ни на что, виденное им раньше, поддерживало башни; его окружала квадратная же стена с башенками по углам. Все было сложено из разных камней: розового песчаника, серого известняка, кое-где попадался зеленый мрамор. Он видел окна, золотые от света свечей, слышал музыку такую сладкую, что готов был заплакать. При этом замок не приближался. Каждый шаг давался с таким трудом, словно ноги Мэйра налились свинцом. Он едва дышал. Свет в окнах начал тускнеть, и тут Мэйр увидел другой свет, золотой и слепящий, исходивший как бы из туннеля, который появился перед ним.
Последнее, что он услышал, прежде чем его эфирный двойник окончательно исчез, был пронзительный крик феи.

Мэйр погрузился в транс сразу после полудня, незадолго до того, как разразилась гроза, первая яростная зимняя буря. Сверкали молнии; грохотал гром; лошадь перепугалась и помчалась прочь через луга. К несчастью, на этом коне Мэйр приехал из Аберуина, поэтому тот не сумел найти дорогу в табун. (Несколько месяцев спустя конь прибился к табуну другого алара, но это уже не имело никакого значения). Дождь шел до самого вечера, а Мэйр, погруженный в транс во всех смыслах этого мира, лежал, распростершись, среди лещин. К закату река начала выходить из берегов, а дождь все лил. Тело Мэйра конвульсивно дернулось и перевернулось на спину. С моря все плыли тучи, проливались дождем и уходили дальше на север. Река поднималась и поднималась, и около полуночи начала разливаться, сначала слегка покрыв траву, водоворотами вращаясь вокруг узловатых корней деревьев, все дальше и дальше; вода все прибывала. Она полностью закрыла лицо Мэйра за три часа до рассвета. Потом дождь прекратился, так что наводнение отнесло труп только на несколько футов, где его прибило к дереву. Там он и остался.

В обычных обстоятельствах Калондеривль поднял бы всю дружину и отправился на поиски гостя, как только увидел, что Мэйр не пришел к ужину, но река протекала мимо лагеря, и наводнение обеспокоило эльфов. Как только появились первые водовороты коричневой воды, Адерин и Галабериэль велели алару паковаться. Народ суетился, набивая мешки, загружая повозки, надевая ошейники на собак и созывая детей. К тому времени, как вода в реке поднялась совсем высоко, как раз на закате, все вещи были подняты на край каньона. Галаберивль иАдерин шли вдоль бурлящей реки, присматриваясь к ней в угасающем свете дня, проникающем сквозь тучи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136