Волгин нажал кнопку: яркость дисплея усилилась, динамик разразился шипением.
— Не в курсе, что в больницах такими штуками пользоваться запрещено?
— Почему?
— На аппаратуру влияют. И рации, и сотовые телефоны. Большой плакат на первом этаже висит, крупными буквами написано. Неграмотный?
— Читать умею…
— Тогда показывай остальные карманы.
Оружия у охранника не было. Может, он и притащил с собой какую-нибудь приблуду, которую спрятал от посторонних глаз где-то в сестринской, но, скорее всего, был действительно пуст. Значит…
— Где остальные?
— Кто? — голос охранника дрогнул, он прекрасно понял, кого имел в виду Волгин.
— В машине сидят? Ну, чего молчишь? Не заставляй клещами каждое слово вытягивать!
— В машине. Около главного входа.
От геройского имиджа парня ничего не осталось. Девчонки смотрели насмешливо. Волгин подлил ещё немного масла в огонь:
— Я бы не доверил тебе даже охрану своего почтового ящика.
Сказал и мысленно выругался. Кто тянул за язык? Зачем было окончательно унижать парня, и без того наделавшего кучу ошибок, напрочь потерявшего лицо? Перед бабами покрасоваться захотел?
Последнее было Сергею не свойственно, и он объяснил такое поведение усталостью. Что ж, через два часа он уже будет в отпуске, через восемь — поедет в Санкт-Петербург, где и проведёт ближайший месяц. Или чуть больше, смотря по обстоятельствам.
— Счастливо отдежурить!
Он вернул рацию и вышел за дверь. Охранник промолчал, полненькая медсестричка — тоже. Ответила худощавая, с короткой стрижкой.
О том, что на его поведение могло повлиять внешнее сходство девушки с Ритой Тростинкиной, Волгин старался не думать.
В кармане пиджака сотовый телефон проиграл «По полю танки грохотали…». Волгин вздрогнул, постарался ответить как можно скорее. Скорее, естественно, не получилось. Зацепился за галстук, промахнулся мимо кармана. Мобильник продолжал звонить, грозя перебудить всю сонную больницу. Хорошо, что только сейчас, а не раньше. А ведь был уверен, что не забыл отключить. Действительно, пора в отпуск.
— Да!
— Ты где?
Половина знакомых Волгина, когда звонили ему на «трубку», начинали диалог с такого вопроса, но только один начальник отдела уголовного розыска Катышев умудрялся делать это так напористо и многозначительно, что невольно возникало чувство вины. Как будто он, да и все прочие сотрудники отдела, вкалывают в поте лица, и один только Волгин регулярно отлынивает от работы.
— Через полчаса буду на базе.
— Раздобыл что-нибудь интересное?
— «Глухарек» у нас…
— Капитальный?
— Железобетонный.
Катышев посопел в трубку.
— Василич!
— Ау!
— Надо будет с прокуратурой попробовать договориться, чтобы возбуждали не «покушение на убийство», а «хулиганку».
— По-твоему, прокатит?
— Формальные основания есть.
— Ладно, приедешь — обсудим. Я пока дома, но к девяти подтянусь в РУВД. Заходи ко мне до совещания, обсудим.
Дав отбой, Волгин посмотрел на счётчик времени. Одна минута и две секунды. Эти цифры преследовали его постоянно. Иногда удавалось уложиться в бесплатные десять секунд, но стоило разговору чуть затянуться, как и минуты оказывалось недостаточно, причём всегда недоставало каких-то пары мгновений.
В вестибюле навстречу Волгину прошли красивая женщина и мужчина, лицо которого показалось знакомым. Он оглянулся им вслед. Молодая женщина была бледна и взволнована, но все равно смотрелась великолепно. Внешность фотомодели, дорогая одежда… Думать о хлебе насущном ей явно не приходилось, по крайней мере последние две пятилетки. На ступеньках она подвернула ногу и чуть не упала, но мужчина вовремя поддержал за локоть и помог восстановить равновесие. Женщина наклонилась, рассматривая каблук. Символическая мини-юбка эффектно приподнялась и натянулась. Мужчина зыркнул чёрными глазами по сторонам, будто хотел отпугнуть похотливых самцов, которые осмелятся пялиться на его спутницу в столь щекотливый момент. Волгин узнал его. Адвокат Мамаев собственной персоной!
Правозащитник был известен обширными связями, как в бандитских кругах, так и в органах правопорядка, имел репутацию человека, решающего вопросы, и тырил всякую мелочь со столов в кабинетах, как правило, милицейских, если хозяин куда-нибудь выходил. На последнем Мамаев однажды и погорел. Будучи вызван в отделение, он захотел пообщаться со своим подзащитным наедине. У того имелась пачка папирос с марихуаной, которую прозевали при обыске. Не будь дураком, задержанный воспользовался моментом и невзначай сбросил «палево» на стол, откуда его благополучно прихватил Мамаев. На улице его тормознули постовые милиционеры — адвокат был похож по приметам на какого-то разыскиваемого злодея…. Потом он долго объяснялся и доказывал, что не верблюд, но сутки с гаком откуковать в изоляторе все же пришлось.
Женщина осмотрела каблук и продолжила путь. Мамаев двигался на полкорпуса сзади и предупредительно распахивал двери. Держался он без своей обычной наглости и даже стал как будто меньше ростом, отчего Волгин и не мог его сразу признать. То ли пребывание в ИВС так подействовало, то ли женщина, которую он сопровождал. Не иначе, как очень важный клиент, прямо-таки VIP в квадрате. Со всеми прочими Мамаев держался как кредитор с проштрафившимися должниками.
Волгин вышел на улицу, прошёл к главному входу, на площадке возле которого стояла только одна машина, заднемоторная развалюха украинского производства. Ни откровенные бандиты, ни близкие к ним «ветераны локальных конфликтов» такими не пользуются, даже когда им требуется очень сильно замаскироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108