— Врача, — и упал.
Вот теперь кровь пошла. Не фонтаном ударила, но пошла, и обильно.
Наверное, это просто Акулову показалось, что пауза была длинной. А в действительности после его удара прошло лишь мгновение.
Андрей посмотрел на свой нож. Клинок выглядел почти чистым.
С почином вас, Андрей Виталич!
Он присел на корточки рядом с Иваном. Тот опять попытался что-то сказать.
— Я вызову врача, когда ты мне ответишь на вопросы. Слышишь меня?
— Да… Быстрее… врача.
— Ты убил Громова?
В глазах — непонимание.
— Около бани…
— Нет.
— Прошлым летом в Сосновке… Студентка, молодая совсем, отбилась в лесу от компании. Потом ты её утопил. Да?
Улыбка, тронувшая лицо раненого, больше напоминала судорожную гримасу. Но все-таки это было улыбкой. Он не раскаивался:
— Сама виновата… Сказал, если хорошо в рот возьмёт, то отпущу домой к маме… А она… Дура! Зачем маску сорвала? Я не хотел сперва… Пришлось, чтоб не узнала… И крик подняла…
— Ну и как она, хорошо?..
— Не, ни х… не умела…
Минуту назад Андрей ещё думал о том, чтобы позвонить в «скорую помощь». А теперь…
Время шло. Снег вокруг головы Ивана пропитывался кровью все больше.
— Я ведь сдохну сейчас, — прошептал раненый.
— Ты убил Санька?
Тишина. Только гавкает собака в соседнем дворе.
— Я спрашиваю, ты?!
— Кого?
— Администратора из спортивного комплекса.
— Я, — признался Иван.
После чего сдох.
То есть — умер.
Глава двенадцатая
— «При отсутствии табельного оружия и специальных средств сотрудник милиции имеет право использовать любые подручные средства», — Акулов цитирует на память одну из статей закона «О милиции».
Следователь городской прокуратуры, немолодая полная женщина в синем кителе морщится и кивает. Брошюру с текстом закона она держит перед собой таким образом, чтобы Андрей не мог подсмотреть. По её лицу непонятно, правильно он сказал или в чем-то ошибся. Смысл-то верен, это он помнит точно, но она готова цепляться к любой запятой. И цепляется. Даже к интонации.
— Хорошо, допустим, — она закрывает брошюру и кладёт её на край стола.
Стол почти пуст, только тонкая книжица и стопочка незаполненных пока протоколов. Ни одного тяжёлого предмета. Опасаются, что Акулов устроит бунт и заедет кому-нибудь по голове.
За спиной Акулова, у окна, стоят двое из Управления собственной безопасности. Молодой и постарше. Лица у обоих непроницаемо-брезгливые. Надо долго тренироваться, чтобы сохранять такое выражение долгое время. А они сохраняют. Долго. С той самой минуты, как задержали его в «явочной квартире» Ермакова. Откуда узнали адрес — неясно. Молчат, хотя он спросил. Не Денис же подставил! Ему можно верить… Ладно, какая разница?! Приехали — и приехали. Рано утром, с санкцией на обыск. Перевернули всю квартиру вверх дном. Особое внимание уделили белью, женскому. В машине сказали:
— Живёшь с проституткой…
— Она детский врач, а не проститутка!
— Знаем мы таких педиатров.
Теперь они стоят у окна, а прокурорша сидит за столом, и её внешний вид не предвещает ничего хорошего. Она уже пыталась посадить Андрея и Волгина месяц назад. Тогда не получилось. Теперь она подготовилась лучше. И она, и «гестапо». Крупные козыри у них на руках. А у Акулова — так, мелочёвка.
Поэтому, по сути дела, и не допрашивает. Допрос ведётся последовательно, даже если выглядит внешне сумбурным. Она развлекается. Постреливает не связанными вопросами.
— В связи с чем вы разыскивали Ивана?
— Он проходит по уголовному делу…
— …О грабеже. А ваша, Акулов, задача — раскрывать убийства. Почему вы полезли не в своё дело?
— Он мог быть причастен к убийству Василия Громова.
— Это все одно словоблудие! Мог, мог… Так можно оправдать что угодно. Почему вы поехали на задержание в одиночку?
— Я не собирался задерживать. У меня была оперативная информация о том, что он может находиться в одном адресе. Прежде, чем его штурмовать, мне хотелось проверить.
— Хорошенькая проверка! Таким образом все проверять — ни одного мирного жителя не останется! Кого не можем посадить — того зарежем! Так, Акулов?
— Он напал на меня.
— Просто так, да? Сам? Первым? Ни с того, ни с сего? Знаете, вы не очень-то похожи на человека, которого уличные грабители выбирают, как объект нападения. Даже сейчас, когда вы так стараетесь выглядеть скромным.
— Я не знаю, почему он напал. Отморозок! За ним серия грабежей и разбоев в Сосновке. Изнасилование с убийством.
— Интересно, кем это доказано? Он что, был осуждён? Или хотя бы ему было предъявлено обвинение?
— Оперативная информация. Спросите у Шитова!
— Шитов — ваш собутыльник.
— Иван сам мне признался…
За спиной дружно хохочут «гестаповцы»:
— Под ножом в чем угодно признаешься!
Прокурорша тоже слегка улыбается. Подождав, успокаивает уэсбэшников:
— Тише, мальчики, тише! Скажите, Акулов, а где вы так научились обращаться с ножом?
— Со мной в камере сидел один парень из СОБРа. Они освобождали заложников, и он неудачно выстрелил, ранил ребёнка… Вот он меня и научил.
— Прямо в камере?
— Прямо в камере. Мы с ним много тренировались.
— Какие у вас, оказывается, способности… Посмотрите, Акулов, вот справка эксперта. Нож, которым вы убили человека, является холодным оружием. У вас есть разрешение на его ношение? Нет, и быть не может.
— Этот нож я отобрал у Ивана.
— Перестаньте, Акулов! Это уже, в конце концов, не смешно. Кто поверит, что он был вооружён двумя большими ножами, затем напал на вас, но в борьбе вы его частично обезоружили и убили? Фантастика! Признайтесь уж честно, Акулов, что «пёрышко» вы носили с собой. Вопрос — как долго и с какой целью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108