— Что случилось, в конце концов? Милостивый Эйдон, Сангфугол, это ты, что ли, украл его?— Нет, нет! — визгливо вскрикнул арфист. — Это не я, клянусь!Саймон пристально смотрел на него.— Нет, — сказал наконец Сангфугол дрожащим голосом. — Но я знаю, где он.— Что?.. Где?!— Он у меня в палатке, — арфист произнес это ровным голосом мученика, приговоренного к смерти, который в последний раз обращается с мольбой к своим палачам.— Как это может быть? Он в твоей палатке, и ты его не брал?— Милость Эйдона, Саймон, клянусь, нет! Я нашел его в вещах Таузера после его смерти. Я… Я любил этого старика, Саймон. По-своему. Я знаю, что он пьяница и что иногда мне больше всего хотелось вбить его старую голову в плечи. Но он был добр ко мне, когда я был мальчиком… и, будь оно проклято, мне не хватает его.Несмотря на искреннюю боль в голосе арфиста, Саймон уже снова начинал терять терпение.— Но почему ты взял его себе? Почему ты никому не сказал?— Я просто хотел иметь что-то из его вещей, Саймон. — Он выглядел пристыженным и несчастным, как мокрая кошка. — Я похоронил с ним мою вторую лютню. Я думал, он не стал бы возражать… Я думал, это его рог! — Он потянулся, чтобы схватить Саймона за руку, но на полдороге остановился и отдернул руку. — Потом, когда я понял, о чем весь этот шум и поиски, мне было страшно признаться, что рог у меня. Могли подумать, что я украл его у Таузера, когда он умер. А я никогда не сделал бы ничего подобного, Саймон!Мгновенная злость Саймона уже угасла. Арфист, казалось, вот-вот расплачется.— Ты должен был все рассказать, — мягко сказал юноша. — Никто не подумал бы о тебе плохо. А теперь лучше нам пойти и поговорить с Джошуа.— О нет! Он рассвирепеет! Нет, Саймон, давай я Просто отдам его тебе — а ты скажешь, что где-то нашел его. Ты будешь героем.Саймон немного подумал.— Нет, — сказал он наконец. — Не думаю, что это хорошая идея. Во-первых, мне придется сказать принцу Джошуа, где я нашел его. А вдруг выяснится, что кто-то уже искал там? Тогда будет выглядеть так, как будто это я украл его. — Он выразительно помотал головой. В кои-то веки раз это не Саймон совершил такую простаковскую ошибку — теперь он совсем не торопился брать вину на себя. — В любом случае, это будет совсем не так страшно, как ты думаешь. Я пойду с тобой. Джошуа вовсе не злой — ты же его знаешь.— Он сказал однажды, что если я еще раз спою «Женщину из Наббана», он велит отрубить мне голову. — Теперь, когда худшие из страхов Сангфугола были позади, арфист был опасно близок к тому, чтобы рассердиться.— Я бы так и сделал на его месте, — заметил Саймон. — Мы все устали от этой песни. — Он встал и протянул арфисту руку. — Теперь вставай и пойдем к принцу. Если бы ты не ждал столько времени, было бы гораздо проще.Сангфугол горестно покачал головой.— Сначала легче было молчать. Я все думал, что вынесу его и оставлю где-нибудь, где его легко найдут, но потом испугался, что кто-нибудь увидит, как я буду делать это. — Он глубоко вздохнул. — Я так беспокоился, что две последние ночи почти не спал.— Ты почувствуешь себя много лучше, как только поговоришь с Джошуа. А теперь вставай.Они вышли из палатки. Арфист постоял немного на солнце, сморщил тонкий нос и изобразил слабую улыбку, как будто учуял близкое избавление.— Спасибо, Саймон, — сказал он. — Ты хороший друг.Саймон издевательски хихикнул, потом похлопал арфиста по плечу.— Давай поговорим с ним прямо сейчас. Он как раз только что позавтракал. Я всегда дружелюбнее настроен после еды. Будем надеяться, что это срабатывает и с принцами.После полуденной трапезы все они собрались в Доме Расставания. Джошуа торжественно стоял перед каменным алтарем, на котором все еще лежал Торн. Саймон чувствовал, как напряжен принц.Остальные собравшиеся в зале тихо переговаривались между собой. Беседа казалась натянутой, но молчание в таком огромном зале вышло бы еще более пугающим. Солнечный свет проникал в дверь, но не мог достичь дальних углов помещения. Это место напоминало часовню, и Саймон не мог удержаться от мысли, что их, возможно, ожидает чудо. Если им удастся вернуть чувства и разум Камарису, человеку, почти сорок лет отсутствовавшему в мире, это действительно будет чем-то вроде воскрешения из мертвых.Он вспомнил слова Мириамели и подавил дрожь. Может быть, все это неправильно. Может быть, Камариса действительно следовало бы оставить в покое.Джошуа вертел в руках рог из зуба дракона, рассеянно разглядывая надписи. Когда принцу принесли Целлиан, он вовсе не был так рассержен, как опасался Сангфугол, а только удивился, зачем Таузеру понадобилось уносить и прятать подарок Амерасу. Когда прошла первая вспышка гнева, Джошуа был настолько великодушен, что даже просил Сангфугола остаться и посмотреть, что произойдет. Но получивший помилование арфист не хотел больше иметь ничего общего с рогом и принцами; он отправился в постель, чтобы хоть немного восстановить отнятые страхом силы.Среди дюжины собравшихся в зале людей произошло какое-то движение. Вошел герцог Изгримнур, ведя за собой сира Камариса. Старик, одетый в парадную рубашку и чулки, словно ребенок, наряженный для похода в церковь, вошел и огляделся, прищурившись, как будто оценивая западню, в которую его завлекли. Все это выглядело почти так, как если бы Камарис совершил тяжкое преступление; стоявшие в зале вглядывались в его лицо, как бы стараясь запомнить каждую черточку. Старый рыцарь казался очень напуганным.Мириамель говорила, что старик был швейцаром и слугой-за-все в трактире в Кванитупупе и с ним там ужасно обращались, вспомнил Саймон; может быть он боится, что его собираются наказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151