- Ну, и что теперь?
Она вздрогнула от неожиданности, оглянулась, кивнула:
- Как что? Раз подарок не уронила, теперича к жениховым родичам на
смотрины ее повезут. Ну, а уж там про приданое да хозяйство рядиться
станут.
- А если бы уронила?
- Плохая примета. Если невеста подарок от жениха роняет, то, стало
быть, и свадьбе не бывать. Дидилия против, коли под руку толкает.
- Добрый у тебя товар, хозяин, да всякому ли по нраву придется? -
начали заранее известную речь сваты. - Не дашь ли у нас дома
посмотреть, соседям на зависть, нам для разуменья?
- Отчего не дать, - кивнул шорник. - Наш товар без изъяну, нам
стыдиться нечего. Приезжайте послезавтра, сам его к доброму дому и
провожу...
Деревенские тем временем уже расслабились, начали болтать между
собой, кое-кто потянулся со двора. Видимо, самым напряженным для всех
был именно момент передачи подарка, и более никто ничего интересного
не ждал.
- Постой, красивая, - двинулся следом за туземкой Середин. - Ты
мне не подскажешь, что у вас девушкам дарят, когда замуж зовут?
- А тебе зачем? - моментально встрепенулась туземка. - Ужель глаз
на кого, положил.
- Ни на кого я ничего не клал! - мотнул головой ведун. - Просто
интересно.
Между тем вопрос был отнюдь не праздный. Обычаи в разных местах
разные, и зачастую самое невинное подношение может оказаться не знаком
обычной благодарности за оказанную помощь, а недвусмысленным
предложением, связывающим человека по рукам и ногам. Вроде как в
Древнем Риме подарить девушке ключ или в Европе двадцатого века -
кольцо. Потом не отбрыкаться будет.
- Ты ведь, боярин, со двора севаровского и не выходил вовсе.
Окромя Даромилы и не видел никого... Ужель и вправду ее взять решился?
Запал на нее, да, боярин? - Туземка закрутила головой. - То правда,
она у нас девка справная, в теле, хозяйственная...
Олег открыл рот, надеясь вставить хоть слово в стремительный
монолог девицы, потом закрыл, так и не найдя подходящего мгновенья.
- ... а рукодельница, просто чудо какая. Вышивает - глаз не
отвести! Пироги печет - вся Чернава слюнки глотает. Красна собой,
словно лебедь белый. А сердце чтобы открыть, ты ей платок подари
ситцевый, с рисунком красным, и пусть квадратики в рисунке будут,
вроде как дом общий, и цветы, как в душе расцветают...
«Оп-паньки! - мысленно порадовался своей предусмотрительности
ведун. - А ведь я ей совершенно запросто платок мог подарить! Вот
тогда бы точно ни в жизнь не отбрехался».
- Ой, торга-то у нас и нет ныне... Ну, так хочешь, боярин, к бабе
Северии тебя отведу? Платки она сама не ткет, зато узоры набивает,
глаз не отвести!
- Нет!!! - испуганно вскинул руки Олег. - Нет, не нужно! Не
сейчас!
- И верно, - на удивление легко согласилась туземка. - Ныне сватов
все смотреть выбрались, не застать никого но дворам. Где ж Даромила
бродит? И не знает поди ничего!
- Только ей ничего ляпнуть не вздумай, туземка. - Олег
почувствовал, как его пробил холодный пот. - Я ни на ком жениться не
собираюсь, понятно? Бродяга я бездомный, мне жены не положено.
- Ага, - кивнула девица, шаря глазами по двору.
- Ты меня слышишь, туземка? - тряхнул ее за плечо Середин. - Я
жениться ни на ком не собираюсь. Не вздумай ничего Даромиле говорить!
- Значит, на ней всё-таки?
- Тьфу, - сплюнул ведун. - На колу висит мочало... А ну, клянись
Велесом, что не скажешь ей ничего! Клянись немедля!
- Хорошо, не скажу, - вроде бы стали наконец доходить до разума
туземки его слова. - А как ты меня кликал-то всё время, боярин?
- Никак, - отпустил ее плечо ведун.
- Обознался ты. Желаной я наречена.
- Ничего никому не говори, Желана, - еще раз напомнил Олег. - Я
жениться не собираюсь. Скорее наоборот, понятно?
- Угу... Где же она прячется? Опять, что ль, плачет? - Девушка
задумчиво потерла подбородок, а потом двинулась к небольшому сарайчику
за домом.
Ведун же, с облегчением вздохнув, подался в другую сторону - к
воротам и на улицу. Свежим воздухом подышать, осмотреться.
Сперва он из любопытства прошелся вдоль вала, поднялся наверх.
Прочный тын из бревен в половину обхвата толщиной поднимался на высоту
в полтора роста, примерно на высоте пояса находился узкий помост в три
жерди. Внизу между многими кольями имелись щели в три пальца шириной -
аккурат, чтобы стрелу пустить или пику просунуть; с интервалом в
два-три метра степу подпирали бревна толщиной уже в обхват. Дабы не
вызывать лишних подозрений, долго разглядывать укрепления ведун не
стал. Глянул сверху, где в деревне имеется просвет, сбежал с вала и
двинулся туда. На краю площади стоял идол Макоши - щекастой женщины в
старательно, со всеми складочками, вырезанном платке, из-под которого
выглядывала толстая коса. Перед идолом слабым дымком курилась кучка
каких-то благовоний. Хотя, возможно, это были остатки жертвенного
костра. Справа и слева от богини, покровительницы богатства, тянулись
дощатые прилавки. Все, как и предупреждала Желана, пустые. Половодье,
ледоход, заторы-зажоры. Ладьи не плавают, проезжие не показываются. С
кем торговать? А свои, коли что понадобится, и так знают, на какой
двор за чем идти. В этот миг до Середина донесся мерный звон молота, и
ведун, встрепенувшись, пошел на звук. Для кузнеца, известное дело,
сезонов нет. Хоть с града, хоть зима, а работа завсегда найдется.
Стучать в темные, подгнившие снизу, ворота Середин не стал - кто же
его в таком звоне услышит?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15